Красные курганы

— А вы его строили? — надменно спросил король. — Нет уж. Коли ваш конунг считает себя благородным рыцарем, то пусть выходит на честную битву. Я думаю, что справедливее всего доверить этот дележ нашим мечам, а не утомительным пустым разговорам.

Спустя пару дней, когда войско Вальдемара почти настигло врага, прибыло третье по счету посольство. На этот раз требования больше напоминали просьбы, но датский король и тут остался непреклонен, смеясь в спины незадачливых русских посланников, вновь уходивших ни с чем.

И вот наконец-то сбылось, правда совсем не так, как хотелось Вальдемару, — уж больно мало собралось врагов. С мыслью о том, чтобы покарать одновременно эстов и русичей, пришлось распроститься.

— Очевидно, язычники-эсты, напуганные твоим многочисленным воинством, не решились к ним присоединиться, — прокомментировал племянник короля граф Альбрехт фон Орламюнде сообщения разведки.

— Но наказать их все равно необходимо, дабы впредь они и не помышляли подписывать всякие договоры, — заметил король. — А что русичи?

— Помимо того, что их мало, я бы подчеркнул и то, что у них плохие воеводы, — заметил граф. — Обратите внимание, ваше величество, какую невыгодную позицию в низине они заняли. Сейчас наша конница с разбегу войдет в их ряды, как нож в свежий брусок коровьего масла.

Лобовая атака тяжелой датской конницы действительно выглядела красиво. Мерный топот копыт, угрожающе выставленные вперед хищные острия копий, суровые лица всадников с открытыми забралами — все это могло внести ужас и панику в ряды и не такого малочисленного врага, как эти русские.

Да полно, придется ли датчанам вообще вступать в битву? Скорее всего, воины схизматиков не выдержат и побегут, как последние трусы, от неустрашимых ветеранов славного Вальдемара, не зря прозванного Победителем. Тем более что он сейчас самолично наблюдал за их действиями, стоя на холме в окружении своих приближенных. Летевшие во весь опор всадники опасались лишь того, что им не доведется показать себя в бою.

Сам король тоже был полностью поглощен созерцанием своей несокрушимой конницы и предвкушал очередную победу. Если бы не продолжавшее болеть плечо, которое он повредил буквально недели две назад во время сражения с эзельцами, то он и сам, пожалуй, принял бы участие в этой красивой стремительной атаке, но драться с русичами, зажав меч в левой руке, ему не хотелось. Были опасения, что от резких движений рана откроется, поэтому он не стал рисковать, в кои веки наблюдая предстоящую битву со стороны.

— А вы выиграли наш спор, государь, — заметил граф Альбрехт, стоящий рядом с королем. — Увы, но выходит, что я был чрезмерно хорошего мнения о русских воинах, коего они совершенно не заслуживают.

— И как резво бегут, — довольно улыбаясь, заметил Вальдемар. — Не думаю, что рыцарь Гискар сумеет настичь хоть одного из них. Кстати, не хотите побиться об заклад еще раз, благородный граф, или вы, как и я, считаете, что беглецов уже не догнать?

— Пожалуй, я бы поставил десять марок серебром против ваших двадцати, государь, — неуверенно произнес Альбрехт. — Все-таки у Гискара достаточно резвая лошадь.

— Идет, — принял ставку король.

Датские всадники между тем по-прежнему неслись во весь опор, пытаясь настичь трусливых русичей, которые — увы — чересчур рано поняли, что никаких шансов на победу они не имеют.

— Да, напрасно мы вывели в поле всех наших ратников, — сокрушенно вздохнул граф, поворачиваясь к Вальдемару. — Для разгрома этих трусов хватило бы и трети.

Король вместо ответа указал вдаль подрагивающей от волнения рукой.

— Что это?! — не веря своим глазам, громко воскликнул он. — Они же погубят себя! — И закричал во весь голос: — Назад! Это ловушка! Всем назад! Ко мне! Трубить в рога! — будто и впрямь надеялся, что его хоть кто-то услышит.

Но было поздно. Даже если до кого-то действительно донеслись бы истошные вопли короля, то мгновенно повернуть в сторону своего боевого скакуна, уже набравшего полный ход и несущегося во весь опор, да еще под горку, он все равно бы не смог.

И в то время, как лошади в первом ряду уже жалобно ржали, угодив копытами в неприметный под снегом ровик, и катались по земле с переломанными ногами, второй и третий ряды все так же безостановочно неслись навстречу неизбежной гибели.

Впрочем, в ловушку угодили далеко не все. Для этого ров должен был быть не меньше сажени в ширину, а он едва достигал полуметра. Зато уцелевших поджидала вторая траншея, а сразу за ней — третья.

— Слушай, княже, а ты прав с этими окопами. Честно говоря, я не ожидал, что они окажутся такими самоуверенными идиотами. Знаешь, если бы ты не занимался всякой ерундой вроде политики, то из тебя со временем получился бы неплохой вояка, — заметил молодой русич своему соседу в нарядном алом корзне, щегольски накинутом на плечи.