Красные партизаны на востоке России 1918–1922. Девиации, анархия и террор

Общий чекистский вывод о ситуации лета 1922 года был очень определенным: «Оперирующие по области остатки партизанских отрядов БОЙКО-ПАВЛОВА, ШЕВЧУКА и эс-эра РУДНЕВА, при своеобразной тактической линии[,] занятой к ним Военсоветом[,] – не искоренение их, а держание, на случай использования, [—] поставили область перед фактом существования в области советской махновщины, как именуют себя и сами бандиты». Причем бойцы НРА тоже воровали у крестьян продукты и в районах Бикина, Губарево и Вяземской присоединялись к партизанским шайкам. Основной бандитизм давали остатки партизанских отрядов, но для борьбы с ним необходимо было поднять боеспособность полупартизанской НРА[2679].

Хотя численность «махновцев» сокращалась, борьба с ними оставалась актуальной и в последующие месяцы. В октябре в районе рек Оянко, Вершкан и Олгон находилась банда бывших красных партизан Шевчука – 52 человека с винтовками и несколькими пулеметами, скрывших в этих местах ряд складов оружия; «банда была занята рыбной ловлей и активности не проявляла». Тогда же в низовьях Амура (Славянка–Малмыж) продолжал действовать остаток бойко-павловцев, состоявший из 10 человек «под командой ЗАЙЦЕВА, вокруг которого… [старались] группироваться дезертиры»[2680].

В том же месяце «длительная агентработа», как сообщал начальник Приамурского облотдела ГПО, прямо именовавший этих партизан бандитами, дала результаты: «…для ликвидации оперирующей в районе Тунгузской волости банды ШЕВЧУКА численностью 150 человек, 21/Х выслан отряд [в] 150 штыков и 10 сабель при 6 пулеметах. ШЕВЧУК[,] очевидно, предвидя гибельный для себя конец в связи с посылкой на него экспедиции, 31/Х явился в Хабаровский отдел ГПО с предложением принять его секретную базу, состоящую из запасов обмундирования, 14 пулеметов „Максима“ и пр[очего] вооружения. ШЕВЧУК[,] предложивший свои услуги[,] использовывается для ликвидации других бандитов. 24/Х выступил отряд [в] 50 бойцов с 2-мя сотрудниками ГПО вниз Амура[,] в район Вятский Малмыж для ликвидации банды ЗАЙЦЕВА и изъятия у местного населения оружия и другого казенного имущества»[2681]. В чекистских сводках о борьбе с бандитизмом была кратко зафиксирована суть: «Известный в Приамурье бандит Шевчук сдался»[2682].

Впрочем, военные и партийные покровители Шевчука не дали его в обиду. С. М. Серышев в 1923 году – сразу после скандального завершения партизанской карьеры Шевчука – печатно уверял, что отряд последнего «отличался суровой дисциплиной и спайкой», а о самом главаре сказал так: «Не совсем усвоив пути революционного движения и тактику коммунистической партии последних двух лет, он, тем не менее, предан заветам Октябрьской революции и умрет на своем посту, но не покривит душой»[2683]. Типичный красный махновец, Шевчук, в последний момент перебежавший к чекистам и, похоже, заслуживший должность спецагента, остался для советской власти своим: назначенный командовать ротой и тут же уволенный из НРА, он в 1925 году был мобилизован в РККА и сделал карьеру[2684].

Часть приморских партизан скрывалась в сопках из‐за всевозможных конфликтов с чекистами. В мае 1922 года директору ГПО ДВР Л. Н. Бельскому было передано заявление братьев Петра и Алексея Мартышкиных, которых в то время активно преследовал Свободненский подотдел Амурского облотдела ГПО, обвиняя в связи с командиром партизанского отряда анархистом Ивановым. Еще осенью 1921 года Мартышкины уволились из партизанского отряда по болезни, устроились на работу в железнодорожную милицию станции Шимановской и две недели спустя были ненадолго арестованы Свободненским подотделом ГПО. Затем их обвинили в связях с появившимся на территории станции Ивановым, причем чекисты угрожали братьям расстрелом. В ответ те 20 ноября 1921 года ушли в тайгу. Бельский велел прекратить преследование Мартышкиных, обязав их «приехать с повинной»[2685].

Забайкальские партизаны также доставляли множество хлопот властям. На рубеже 1922–1923 годов секретарь Нерчинско-Заводского укома РКП(б) сообщал о ненадежной политической ситуации из‐за анархизма местных партизан, уже к весне 1922 года давших по уезду 1,3 тыс. дезертиров: