Красные плащи

Непонятное волнение в посёлке озадачило их, но никто из опрошенных не смог объяснить, что происходит. Беспокойство Состена возросло ещё больше, когда он обнаружил во дворе родного дома неподвижно лежавшего Эвра. Напрасно друзья звали и тормошили его — пёс был мёртв.

По деревне метались вооружённые мотыгами и палками мужчины; мальчики присоединились к ним.

— Отец! Отец! — кричал Состен, но Форкина нигде не было.

Вскоре Состен и Ксандр увидели несколько человек, гуськом бежавших к Эвроту. Кого-то, кажется, несли на руках. Они уже миновали дом Притана и приближались к тянувшейся вдоль берега растительности.

Что привлекло внимание этих людей, растревоженных собачьим лаем и вышедших в поле раньше всех? Почему с молчаливой почтительностью расступились они перед Состеном?

Страшный крик друга заставил вздрогнуть. Плечи Ксандра сами собой заходили от судорожных всхлипов: нет больше соседа Форкина, весёлого и доброго!

Испуганный, серый, как ткань его хитона, суетится Пистий, зовёт идти к Притану. В самом деле, в ответ на шум никто не вышел из-за ограды! Ксандр, сорвавшись, бросился к дому. Староста и несколько мужчин поспешили следом.

Глаза Состена высохли, он встал на ноги: раны на теле отца — это след мечей! Боль потери, не утихая, перешла в равносильную ей ненависть к убийцам. Односельчане вполголоса произносили страшное слово «криптия» и объясняли друг другу, что это такое.

Теперь пришёл черёд юноши вздрогнуть от крика, столь же полного отчаяния и боли, как и его собственный.

— Я вернусь, отец, — негромко произнёс он и, повернувшись, быстрым шагом направился к дому Притана. Здесь уже хлопотали илоты под руководством Полифема. Староста, стоящий на коленях, охватив голову руками, завывал в непритворном горе. Смерть отца, похоже, закалила чувства Состена, иначе бы он тут же упал без сознания, увидев следы ночной расправы.

— Пойдём, пойдём отсюда, — один из мужчин выводит Ксандра. Глаза мальчика блуждают, ноги подкашиваются — о, Зевс, спаси его от безумия!

Тростниковые подстилки. Те самые, на которых они пировали вчера вечером. Сейчас на них укладывают трупы.

Илоты по двое, осторожно держа под руки и под колени, выносят тела Притана, Тионы.

— Наверное, девушку долго насиловали, потому и не успели до рассвета напасть на деревню.

— Бедняжка! Такой красивой выросла. Недаром сам староста задевал её то и дело.

Пистий, сотрясаясь от плача, катался по земле рядом с телом девушки, чья мёртвая нагота была прикрыта найденным в доме куском грубого полотна.

— Они обещали... Они обещали... — слышалось Состену сквозь рыдания. Странно, сейчас юноша не испытывал к старосте обычной неприязни. И всё же какая-то чепуха. Притан и Тиона ничего не могли ему обещать...

— Даже голодные волки не трогают детей, — зарокотал Полифем, когда один из мужчин вынес маленького Лавра.

— Душили так, что сломали шейные позвонки!

— Они хуже диких зверей!

— Спарта приучает своих волчат к вкусу нашей крови!

Состен обнял за плечи окаменевшего от горя друга:

— Смотри, Ксандр, смотри, запоминай хорошенько. И всегда вспоминай, услышав слово «враг». Ну а теперь... — Юноша тронул за руку Полифема. — Надо догнать убийц. Они не могли уйти далеко с раненым на руках. Я видел.

— Я тоже видел их своим единственным глазом, — ответил гигант. — И очень хочу тебе помочь. Но смотри — здесь, не считая старосты, четверо мужчин. Ещё трое остались в поле. Всего семь. И все крестьяне, а не воины, как твой отец. У нас нет оружия. Кроме этих мотыг и пастушьих посохов. Спартиатов же не меньше десятка. Они вооружены, они воины. Прости, Состен, мы не одолеем их, а только прибавим убитых в деревне.

— Тогда мы справимся сами. Идём, Ксандр, — Состен увлёк шагавшего на негнущихся ногах друга. — Вспомни, отцы учили не подставлять горло под нож, а давать отпор врагу!

Подростки удалялись к реке.

— Остановите же их, наконец! — раздался чей-то крик. — Они заблудятся или погибнут!

— Бежим! — Состен сначала тянул друга за руку, но вот жизнь как будто стала возвращаться к нему, и Ксандр прибавил ходу. Прекрасные бегуны словно стрелы вошли в посадку, скатились к Эвроту, бросились в его воды и скрылись в кустарнике прежде, чем посланная Полифемом погоня спустилась к берегу.

Легко, в ногу бежали подростки по широкой тропе, ведущей на дорогу в Спарту. Состен не знал другого пути, как не знал и того, что уверенный в себе ирен тоже изберёт самый простой, известный, а значит, и наиболее опасный путь отхода.

Ясная цель, живые действия — нет, не заглушили — заслонили боль утраты. На щеках Ксандра даже выступил румянец.

— Их ведь много, Состен. У них есть оружие. Как же мы справимся с ними? Может быть, вернёмся, возьмём наш лук со стрелами и меч?

— Нет, иначе мы никогда не догоним убийц. Выследим их. Нападём на тех, кто отстанет или отойдёт в сторону. Вспомни ещё раз уроки отцов: камень — тоже оружие...