Красные туфельки (Сборник произведений молодых китайских писателей)

Саньпи снова поднял высоко над головой пластинку, просвечивающее через неё вечернее солнце казалось похожим на резвящегося золотисто-красного карпа.

— Что же это такое? — опять спросил Саньпи. — Если скажешь, то я возвращу это тебе обратно.

— П-п-правда? — переспросил Лаофэй.

— Правда! — заверил его Саньпи.

— Р-р-рыбий царь! — ответил Лаофэй.

* * *

Саньпи не поверил, что это пластина из чешуи Рыбьего царя, но это действительно напоминало рыбью чешую. Мальчишка не вернул её Лаофэю. Дурачок шёл за Саньпи до самого дома, но тот запер ворота, оставив Лаофэя голосить в своё удовольствие на улице.

Через несколько дней дурачок пропал. После этого Саньпи обнаружил, что лежавшая на столе пластина-чешуйка исчезла, и только тогда вспомнил, что, когда вечером выходил кормить буйволов, слышал звяканье щеколды. Жители обыскали всю деревню, но нигде не могли найти Лаофэя. Тогда они отправились в горы, и вереница факелов, изгибаясь, поползла вверх, пока не добралась до Беловодного озера. Зимней ночью озеро выглядело пустынным и тоскливым, на поверхности воды не было ни малейшей ряби. Над огромной гладью озера крики людей звучали жалко и, сиротливо ударяясь об обрывистые горные кручи, падали в воду и затухали, не пробуждая ни малейшего эха. И лишь птицы в густых лесах, погруженные в беспокойный сон, изредка вскрикивали. От этого волосы вставали дыбом, и, трепеща, люди поднимали факелы повыше. Трепетавшее пламя напоминало тёплые маленькие язычки, которые, легонько скользя, слизывали тоненький, самый верхний слой ночной тьмы. Огни освещали густые прибрежные заросли у берега, но в их свете видны были лишь силуэты людей, державших факелы. Набравшись смелости, люди потянулись в удалённое горное ущелье. Когда почти дошли до грота Драконий глаз, все с изумлением увидели исходивший оттуда свет. Люди растерянно переглядывались и, подбадривая друг друга, подходили ближе. Там был Лаофэй!

На берегу озера был сложен высокий костёр, сухие сосновые ветки, потрескивая, лопались, а ярко-алое пламя окрашивало водное зеркало в красный цвет. Обратившись лицом к озеру, Лаофэй сидел, широко расставив колени, и вычищал грязь между пальцев ног, глупо подхихикивая пылающему огню. Языки пламени грациозно колыхались, и казалось, что они тоже посмеиваются. Физиономия Лаофэя окрасилась багрянцем, он слегка раскачивался в отблесках костра, и оттого его обычно тупое лицо выглядело одухотворённым и оживлённым. Деревенские жители окружили Лаофэя, переглядываясь друг с другом. А тот смотрел прямо перед собой, словно бы не замечая деревенских; дурачок продолжал глупо хихикать: он посмеивается, и огонь тоже посмеивается. Тела у людей — от головы до пят — покрылись гусиной кожей, и они почувствовали, что земля уходит из-под ног, затылок постепенно немеет, а в горле всё пересохло. В таком оцепенении они простояли довольно долго, а потом самый смелый спросил:

— Лаофэй, кто тебе костёр развёл?

Никого не замечавший дурачок на вопрос не прореагировал, а лишь прижмурившись от своей глупейшей улыбки, внимательно глядел на огонь. Раскрыв рот один раз, человек набрался храбрости: он закатил Лаофэю оплеуху и заорал:

— Лаофэй, ты чего это тут балуешься с огнём?

Люди, стоявшие в полном оцепенении, услышав этот нарочито громкий оклик, все разом — подобно тому, как льдинка стремительно тает в жарком огне — опомнились и суматошно набросились на Лаофэя. Тот тоже очнулся и оторопело уставился на людей, а потом повернул голову в сторону костра и, всхлипывая, закричал:

— Рыбий царь! Рыбий царь!

* * *

История о том, что Рыбий царь развёл для Лаофэя костёр, очень быстро распространилась по деревне. Впрочем, большинство воспринимали этот случай только как удивительный анекдот, которым можно развлечься после обеда, и совсем не верили в его реальность.

— Такой дурачок, как Лаофэй, разве он мог увидеть Рыбьего царя? И чтобы Рыбий царь специально для него костёр разжёг? Да, хоть убейте меня, ни за что в это не поверю! — говорили деревенские. — Даже такие, как мы, нормальные, здоровые люди и то не могут увидеть Рыбьего царя!

Молодёжь тоже скептически относилась к истории о встрече Лаофэя с Рыбьим царём. Но, по их мнению, проблема была не в Лаофэе, а в самом Рыбьем царе.

— Никакого Рыбьего царя не существует в принципе! — говорили парни. — Это только старики да дети малые всей душой верят в Рыбьего царя.

Мы окружили Лаофэя, пытаясь разузнать у него про Рыбьего царя. Но он, высоко задрав башку, рассказал только, что отдал чешуйку Рыбьему царю, а Рыбий царь в благодарность развёл для него костёр. Больше дурачок не вымолвил ни слова.

На следующий год Лаофэй вместе с матерью уехал из наших краёв, и мы больше не получали известий о Рыбьем царе.

* * *

Мы совсем не ожидали, что Хайтянь так заинтересуется историей о Рыбьем царе. Не знаю уж, почему так, но прежде мы никогда не упоминали при Хайтяне про эту легенду. Однако, после того как старина Дяо спросил, а мы рассказали, паренёк беспрестанно задавал всё новые и новые вопросы: