Красные

В России первое переливание крови было сделано только в 1919 году хирургом Владимиром Шамовым (в будущем академиком АМН СССР и лауреатом Ленинской премии). В 20-х годах трансфузиология в Советском Союзе практически не развивалась, в этом смысле он сильно отставал от США, Англии и Франции. Там переливания крови уже прочно вошли в медицинскую практику, а в Англии в 1922 году была создана первая донорская организация. Кстати, ее основатель доктор Перси Лейн Оливер из Британского общества Красного Креста пропагандировал очень близкие к Богданову идеи. Он считал, что донорство должно быть добровольным и бесплатным актом солидарности между людьми.

В конце 1921 года Богданову представился случай познакомиться с самыми передовыми на тот момент достижениями трансфузиологии. Он сам оказался в Англии.

Шестнадцатого марта 1921 года РСФСР и Великобритания подписали в Лондоне торговое соглашение (от советской стороны подпись поставил нарком внешней торговли Красин, от британской — президент Совета по торговле сэр Роберт Хорн). Это было первое соглашение, подписанное Советской Россией с одной из ведущих держав мира. Оно прорвало дипломатическую блокаду РСФСР. Вскоре Красин стал полпредом и торгпредом в Лондоне, сохранив за собой и пост наркома. Очевидно, что не без его содействия Богданов был командирован в Англию в качестве эксперта-экономиста Наркомата внешней торговли в декабре 1921 года.

В Россию из Лондона он привез книги по переливанию крови, специально изготовленный в Германии по его заказу и чертежам аппарат для переливания, аппарат Кейнса (британский хирург Джеффри Кейнс во время Первой мировой войны придумал переносной аппарат, консервировавший кровь и помогавший выполнять переливания в полевых условиях), сыворотки для определения групп крови, иглы, резиновые трубки и т. д. По некоторым данным, Богданов даже проходил стажировку в клинике Кейнса.

Вскоре после возвращения Богданов и несколько его единомышленников (среди них были знакомый Богданова по Первой мировой войне доктор Семен Малолетков, его однокашник по тульской гимназии доктор Соболев и др.) сформировали своего рода кружок, который Богданов назвал «кружком «физиологического коллективизма». «Базой» кружка стала квартира Богданова в Москве. В работе участвовала и его жена Наталья Богдановна, фельдшерица по профессии. «Физиологические коллективисты» изучали оборудование, определяли друг у друга группы крови, начали привлекать в кружок других участников.

Важное значение имело привлечение молодежи. Богданову тогда было уже почти 50, Соболеву — 48, а Малолет-кову — так вообще 60 лет, а ведь, по идее Богданова, сформулированной им еще в «Красной звезде», именно обмен кровью между пожилыми и молодыми членами общества приводит к полезным изменениям в организме и приводит не только к идейной, но и физиологической преемственности поколений.

Еще в октябре 1920 года Богданов написал стихотворение «Марсианин, заброшенный на Землю». Марсианская экспедиция, прибывшая на нашу планету, погибла. В живых остался только один ее участник, которого земляне принимают за своего. И вот перед ним стоит выбор:

И выбор тяжелый: уйти ли из жизни,
Где все оскорбляет мой взгляд,
С мечтою о дальней прекрасной отчизне,
Где братство и разум царят?

Или же остаться среди землян, упорно работая над тем, чтобы «перевоспитать» землян, изменить их жизнь, и чтобы когда-нибудь на Земле возникло такое же общество справедливости и братства, как на Марсе. В итоге марсианин выбирает второй путь:

Да, вот приговор для меня:
На поле тернистом работать упорно
Во имя далекого дня.

Сын Богданова, известный биолог и генетик Александр Малиновский, уже на склоне своих лет, в 80-х годах прошлого века, сообщал в письме писателю Виктору Ягодинскому, что его отец хотел написать на основе этого сюжета и третий «марсианский» роман, в котором «марсианин видит дореволюционную Землю и смотрит на ее людей, ее порядки глазами человека человечества, которое достигло высшей стадии коммунизма, гармоничного, гуманного и разумного. Его потрясают эгоизм и озлобленность, усугубляемые глупостью даже в самых образованных и благополучных слоях передовых капиталистических стран… Этот роман о трагедии человека, безвозвратно вырванного из того общества, которое для нас — образ прекрасного будущего».

Этот роман Богданов так и не написал, но очевидно, что в образе заброшенного на Землю марсианина он видел себя. И, надо полагать, имел в виду не только трагедию представителя «марсианского коммунистического общества», оказавшегося в капиталистических странах Земли. Сам Богданов-то жил уже в «первом на Земле государстве победившего пролетариата». Но с его точки зрения, нравы в нем пока еще не слишком сильно изменились. Однако другой реальности у него не было. И именно в ее условиях он надеялся создать «ячейку будущего».