Красные

Не исключено, что и молодой Каменев тоже писал что-то подобное. 13 марта 1902 года стал одним из организаторов студенческой демонстрации на Тверском бульваре. Она оказалась немногочисленной — по данным полиции, в ней приняли участие не более тридцати человек. Однако на ней распространялись листовки с политическими лозунгами. Полиция окружила студентов и арестовала их. Одну из листовок нашли и у Розенфельда. Он утверждал, что интересуется исключительно тем, что касается учебы, а листовку взял только потому, что их раздавали в университете, но ему не поверили и присудили к шести месяцам административного ареста.

Его отправили сначала в Бутырскую тюрьму, затем — в Таганку. Однако весь срок он не отсидел. Вскоре его выслали в Тифлис под надзор полиции без права обратного поступления в университет. Возможно, что за начинающего революционера снова хлопотал его отец.

«Прошу Вас не оставлять литературной работы»

Отец позаботился о нем и в Тифлисе: высланного студента взяли на работу в управление Транскавказской железной дороги. Полиция, судя по всему, его «опекала» не так уж и сильно. Молодой Каменев помимо работы тут же занялся нелегальной политической деятельностью: он вел социал-демократическую пропаганду среди железнодорожников и сапожников, обслуживавших офицерское общество. По некоторым данным, он нелегально ездил в Петербург, а осенью 1902 года вообще отправился за границу. Причем по своим документам. Ничего удивительного — как показывала практика, царский режим (в отличие от будущего советского) часто проявлял странную безалаберность по отношению к своим политическим противникам.

Характерная история произошла, например, всего двумя годами раньше с Лениным. В феврале 1900 года, после того как закончился срок его трехлетней ссылки в селе Шушенском, он приехал к новому месту жительства в Псков. И вскоре обратился к властям с ходатайством выдать ему заграничный паспорт. Ленин находился под надзором полиции, продолжал вести нелегальную работу, об этом было прекрасно известно полиции, но паспорт ему все равно выдали в установленный законом срок. Через некоторое время Ильич нелегально отправился в Питер (хотя не имел права находиться в столицах). Там его арестовали. У Ленина были социал-демократические листовки, но растяпы-жандармы на них не обратили никакого внимания. После десятидневной отсидки его отпустили и отправили в Подольск, где жила тогда его мать.

В официальной советской биографии Ленина последующие события описывались так: исправник Подольского уезда, «узнав, что у прибывшего имеется заграничный паспорт, самовольно решил его отобрать. Владимир Ильич пригрозил самодуру-исправнику, что пожалуется на его беззаконные действия в Департамент полиции. Угроза подействовала (над чем потом Владимир Ильич долго смеялся): струсивший исправник почтительно возвратил паспорт его владельцу… В июле 1900 года Ленин уезжает за границу». Действительно, есть над чем посмеяться. С ВЧК такой номер точно бы не прошел.

Итак, в конце 1902 года Лев Розенфельд оказался в Париже — одном из самых крупных в то время центров революционной эмиграции. «Революционные организации вели жестокую борьбу друг с другом за влияние на студенчество», — вспоминал оказавшийся в Париже в то же самое время Лев Троцкий. Социал-демократы, эсеры, «экономисты», считавшие, что рабочие должны прежде всего бороться за улучшение условий своего труда, быта и т. д., яростно спорили между собой на собраниях, выступали с докладами («рефератами»), Каменев, как и многие другие студенты, еще в Москве читал нелегальную социал-демократическую газету «Искра», а в Париже получил возможность познакомиться и с людьми, которые ее издавали — Юлием Мартовым, Лениным и др. Состоялось также знакомство с Троцким и его младшей сестрой Ольгой, которая потом станет женой Каменева. С Ольгой он встретился на собрании, посвященном пятилетию основания Бунда — Всеобщего еврейского рабочего союза в Литве, Польше и России — еврейской социал-демократической партии.

Мало что можно сказать о его отношениях с этими видными деятелями русской социал-демократии в Париже. Каменев вспоминал, что они были дружескими, и он даже иногда давал свой «чистый» паспорт будущему политическому противнику Мартову, чтобы тот имел возможность без лишних проблем ездить в Германию. Но ни Троцкий, ни жена Ленина Надежда Крупская ни упомянули в своих мемуарах о девятнадцатилетнем Льве Розенфельде, с которым встречались в столице Франции в конце 1902 года.

В Париже он написал несколько статей для «Искры» о студенческом движении. Кстати, именно в 1902 году он вступил и в Российскую социал-демократическую рабочую партию (РСДРП), по крайней мере такую дату он указывал позже, когда, например, регистрировался в качестве делегата на партийных съездах. Впрочем, партии как таковой фактически еще не было, существовали весьма разрозненные социал-демократические кружки и организации в России и за границей, которые были довольно слабо связаны между собой.