Красный браслет

– У него же нога в гипсе! – ужаснулась Милич.

– А, точно! – Угушев хлопнул себя ладонью по лбу. – Хотя ради тебя он… хочешь на спор?

– Не хочу!

– Ладно, тогда мы как с Дашкой поступим, спустимся по пожарной лестнице. Жди нас у главного входа.

– Его уже чуть не убили вчера на пожарной, – напомнила девочка.

– Ну, со мной не убьют, не переживай. Ладно, я пошел.

И Маго, словно законы притяжения были ему не писаны, подлетел в воздух, уцепился за окантовку карниза, подтянулся. Таня, перестав дышать, наблюдала, как он ползет по железной лестнице, ржавой и жалобно пищащей от каждого прикосновения, с нее перекидывает ногу на лоджию, на секунду зависает над пропастью почти в шпагате, отталкивается ногой от ступеньки и исчезает из виду. Тут Таня наконец втянула воздух, прошипела себе под нос обещание впредь не допускать таких трюков и отправилась ждать у главного входа.

* * *

Раньше, спроси у Эдуарда, хотел бы он провести с Эллой весь день, ответ был предсказуем: «Конечно!» Но вот прошло всего два часа, и он ощущал себя выпотрошенным, совершенно измученным. Элла с ума сходила от тревоги, немного успокаивала ее только быстрая ходьба. Они уже раз двадцать обошли весь Городок, побывали даже там, куда не добредали прежде. Девушка молчала, поэтому говорил все время Редкий. Он в красках живописал, как быстро пойдет на поправку Инна, как они станут гулять с ней в парке, а потом заберут домой. Ему казалось, если он замолчит, Элла сорвется, расплачется.

Но наступил момент, когда новая порция обтекаемых фраз попросту застряла у него в горле. Эдик закашлялся, схватился за шею.

– Кому-то давно нужно немного помолчать, – хмыкнула Котенок. – Мне даже было интересно, на сколько тебя хватит.

– Я думал, тебе так легче, – смущенно бормотнул Редкий.

– Легче мне станет, когда увижу сестру, коснусь ее. Когда буду уверена, что она жива. А ты мне помогаешь уже тем, что рядом, говорить не обязательно.

– «Разговор – это гарцующий конь, – от смущения процитировал старый фильм Эдик. – Его нельзя лупить, как осла».

– Ага, и ты влюбился в девушку, которой нужен хеппи-энд, – не осталась в долгу Элла. – А теперь давай просто чаю попьем.

Они как раз проходили мимо французской кофейни в виде грота, со столиками вокруг небольшого фонтана. Струи воды били из распахнутой пасти золотой рыбины, танцующей на собственном хвосте. Всего три столика было занято, владелец в фартуке и черной бандане дремал на стуле у входа. И тут Эдуард кое-кого приметил.

Стараясь ничем себя не выдать, он отвел девушку за грот, усадил за крайний столик, откуда фонтана не было видно, зато вокруг цвели розовые кусты.

– Пойду растолкаю официанта.

И бегом бросился ко входу в грот, однако дремлющего обогнул на цыпочках. Ему нужно было в темпе сделать другое: за фонтаном в подсветке маленькой радуги он заметил за столом знакомое лицо. Лицо того, кто не должен был сейчас тут сидеть, а если сидит, то, значит, все очень плохо. Редкий задыхался теперь уже от волнения. Оперся обеими ладонями о шаткий столик и выдавил сквозь высохшее горло слова:

– Верена, она умерла, да?

Женщина сильно вздрогнула, поскольку до того момента сидела с закрытыми глазами. Веки слегка припухли – она недавно плакала. На Эдика посмотрела с испугом, попыталась привстать:

– Кто умер?

– Инна. Инна Котенок, ваша пациентка. Иначе вы были бы сейчас на операции.

Верена замахала на него руками, даже рассмеялась от облегчения.

– Ну что вы, Эдуард. Будь какие-то сложности, меня бы уже известили.

– Но вы не в операционной, – не отставал он. – Слушайте, вон там за гротом сидит ее сестра, ждет результатов операции. И если с Инной все плохо, я должен узнать это раньше ее. Чтобы подготовить, понимаете?

Женщина стремительным движением пододвинула к себе чашечку с кофе, давно остывшим, выпила в два глотка. Сказала, изображая шутливую обиду:

– Ну, если врачу и маленькая передышка не позволена, тогда бегу в операционную. На самом деле, Эдуард, волноваться не нужно. Я была в начале операции, и все шло просто отлично. Нужно было посмотреть одну девочку-пациентку, я вышла ненадолго. Вот возвращаюсь. Думаю, главное там еще и не начиналось.

– А что с девочкой? – спросил он, скорее, от смущения.

– Проблемы с сердцем… неважно. – Кажется, что-то ее серьезно расстроило, Верена кусала губы, отводила взгляд. – Эдуард, послушайте…

– Да?

– Понимаю, вы весь день будете заняты, я тоже, но вечером, когда операция Инны закончится, могли бы мы с вами встретиться и кое-что обсудить?

– Это насчет Василия? – встрепенулся Редкий.

– Что? А, нет, насчет него пока я ничего не узнала, не было времени. По другому поводу. Если согласны, я оформлю вас на прием к себе и введу в общий компьютер. Кто-нибудь из вашего отделения проводит вас.

– Ну вы же не этот, не глазник. – Эдик совсем не возражал против встречи, но хотел понимать ситуацию.

– Ну, я сосудистый хирург, специализируюсь на пересадке органов. Мне будет интересно поглядеть, как приживается ваш глаз. Хотя предметом нашей встречи будет не только он.

– Я понял. Ладно, с удовольствием посещу ваш кабинетик.