Красный браслет

Обида и ярость затопили Зимину с головой, она уцепилась за край кровати, зашипела сквозь зубы:

– Не имеете права выкидывать меня среди ночи! Вот еще! Да тут полно свободных палат!

– Дарья! – снова вступила докторша, теперь уже сердито. – Приди в себя. Ты же в курсе, что в этой клинике люди лечатся за очень большие деньги? Тебя, девочка, взяли на бюджет, потому что подозревали, что ты опасно больна, речь шла о спасении жизни. Но диагноз не подтвердился, на твое счастье. У нас тут круглосуточная работа, видишь ли, и выписывать мы можем в любое время, особенно если пациент не иногородний. Ты через четверть часа будешь дома и там доспишь эту ночь. Конечно, ты можешь остаться и даже пожить тут, как в санатории. Но это будет уже за деньги, и счет, поверь, не порадует твоих родителей. Даже если останешься только до утра. Согласна?

Зимина притихла, растерялась. Да, в такой крутой больничке даже час пребывания может стоить немыслимую сумму, это она отлично понимала. А мать вечно устраивает ей разносы из-за лишних (на ее взгляд) трат. Да и отец деньги считать ой как умеет, если и возьмется оплатить счет из клиники, тот точно потом урежет ей содержание. Но Тимур, надежда на отношения с ним и лучшую жизнь… Что делать?

– Даша? – напомнила о себе круглолицая.

Зиминой захотелось завизжать и запустить в нее чем-нибудь, например графином, стоявшим на тумбочке, а пришлось почти умолять:

– Можно я освобожу палату, но останусь до утра в отделении? В холлах столько диванчиков, я на одном из них побуду. Просто мама спит, она и звонка может не услышать, а ключей у меня нет, телефона нет. И у меня нога ужасно разболелась, – прибавила она плаксивости в голосе.

– Слушай, что за чушь? – закатил глаза носатый доктор. – Родителям позвонят, машина подана, водитель не уедет, пока не вручит тебя мамочке. Сейчас полночь, начинаются новые сутки. Или ты отправляешься домой, или с этой минуты оформляем тебя на платной основе, и все дела. Решай в темпе.

– Да иду я, иду! – Даша со злобным воплем соскользнула на пол. Докторша оказалась проворной, не дала удариться поврежденной ногой. – Ничего себе больница у вас, просто нелюди какие-то работают!

– Напишешь негативный отзыв на нашем сайте, если таковой отыщешь, – ухмыльнулся доктор.

Шагнул к ней, взял за руку – Даша даже вырвать ее не успела, так растерялась, – и освободил от браслета, швырнул его на кровать.

– Могу я с другом попрощаться? Он в палате напротив.

– Все друзья уже спят, милая, – примирительным голосом проговорила круглолицая. Даша только теперь заметила, что говорит она с легким акцентом, не пойми каким. – А нам пора.

И очень выразительно подтолкнула Дашу к двери. По пути взяла с вешалки куртку, незнакомую, наверное сама и принесла. Накинула на девочку, руку задержала на ее плече, словно конвоировала. Доктор шел впереди, в дверях оглянулся и выразительно приложил палец к губам.

Вышли в слабо освещенный пустынный коридор. Даша бросила тоскливый взгляд на дверь палаты противоположной – «мальчуковой» – стороны. Вот бы Тимур вышел прямо сейчас. Уж он бы договорился с этими придурками, может, заплатил бы им, и проблема была бы решена. Но все было тихо.

Они покинули детское отделение, при помощи браслета доктор вызвал лифт. Даша непрерывно сглатывала, чтобы не разрыдаться, смотрела на свои ноги, обутые в кожаные удобные тапочки, – здесь у всех больных такие были. Они что, выкинут ее на улицу прямо в больничных тапках? Она вскинула негодующий взгляд и вдруг заметила, как странно переглядываются поверх ее головы эти двое. Как будто без слов говорят о чем-то тревожном. Зиминой вдруг стало страшно: а если это похищение? Она им поверила, не подняла крик в отделении. Будет ли у нее еще шанс?

Из лифта вышли прямо в стеклянный туннель, сперва он вел прямо, потом эскалаторная лесенка побежала с незначительным подъемом наверх. Докторша все так же держала ее за плечо, иногда сильно сжимала пальцами, явно психовала. А вокруг – ни единого человека. Воздух поменялся, пахнуло палой листвой, морозной сыростью. Они сошли с эскалатора в просторном и пустынном холле, этаком шатре из стекла и металла, сквозь панорамные окна виднелись темные силуэты деревьев и небо с редкими звездочками. Стекла разъехались, открывая путь на улицу.

Дождя не было, и Даша даже огорчилась – она собиралась устроить скандал из-за тапок, отказаться идти дальше. Пусть ставят ее на счетчик, только позволят вернуться. Может, сделать вид, что подвернула ногу? Нет, эта парочка уже не церемонится с ней, как прежде, ее почти тащат по аллеям, все ближе и ближе к ограде.

«Заорать? Не заорать?» – терзала себя Дарья, ощущая сильное колотье под мышками и в ладонях. От ужаса сердце так скакало, так колотилось о грудную клетку, словно хотело убежать прочь без своей глупой, доверчивой хозяйки. Вот впереди и железная калитка, почти неприметная за кустами.