Красный браслет

Доктор Вадим Андреевич, много лет неотлучно сопровождавший Прайда по всему миру, был давним другом семьи Барышниковых. Еще с тех времен, когда она была полной и счастливой, эта семья. Потом случилось падение частного самолета под Хабаровском. У Хозяина были дела в Китае, за ним отдельным рейсом следовала обслуга с семьями. Годовалая тогда Женя была в том самолете с родителями, доктор – с женой и дочкой двух лет. В полете Женя сильно плакала, у нее болели ушки. В какой-то момент ее отнесли в хвост самолета, где был детский столик, – доктор решил ее осмотреть, уж больно мама волновалась. Именно в этот момент самолет вдруг словно переломился пополам и начал терять управление. Чудом пилотам удалось дотянуть до аэропорта и даже сесть, только это мало кого спасло. Уже на полосе хвост отлетел, закружился в диком танце, его унесло далеко в сторону. Передняя же часть взорвалась и сгорела, прежде чем подоспела помощь.

Непостижимым образом трое в хвосте почти не пострадали, только старшие вывихнули плечи, стараясь удержаться внутри и своими телами удерживая Женечку. Она совершенно этого не помнила, даже ощущения страха не осталось. Мама часто повторяла, как молитву: «Будь рядом Институт, кто-то еще мог бы быть спасен».

Прайд, хоть и был к тому времени уже в Китае, сделал все, что мог: добился, чтобы всех, кого достали из обломков, подключили к аппаратуре жизнеобеспечения, выделил средства на срочную докупку всего необходимого, выслал десант ученых из Института. И в самом деле, одного мальчика – Женя хорошо знала его по Лиге – буквально воскресили из мертвых, заново пришили конечности, теперь он ничем не отличался от обычных ребят.

С тех пор Вадим Андреевич заботился о Жене и в какой-то мере заменил ей отца, которого она не успела запомнить. Одно время Женя даже мечтала, чтобы мама и доктор поженились и у нее снова была нормальная семья. Но нет, оба так и остались одинокими, служили Прайду с преданностью, граничащей с одержимостью. Мама – на кухне, доктор – в своей «мобильной клинике».

Иногда Женя ловила на себе особый взгляд доктора, внимательный и печальный. Возможно, он вспоминал в такие минуты о своей погибшей дочке, думала она и вздыхала. Потом убегала по своим молодым делам.

Но в последнее время девушка почти не вылезала из кабинета доктора, обставленного так, что в нем можно было при желании провести операцию самой высокой категории сложности. С того момента как Платон Воронцов стал пленником в резиденции Прайда, только доктор и несколько человек из обслуги имели к нему доступ.

Вот и сегодня Женя дремала в вертящемся кресле уже с семи утра в ожидании утреннего обхода. Доктор любил все делать по четкому плану, и она знала, что без пяти девять он отправится навестить Платона, осмотреть его ногу. Сейчас было без десяти, значит, пора действовать.

– Возьмите меня с собой, Вадим Андреевич, – взмолилась она почти безнадежным голосом, уже в который раз за последнюю неделю. – Я у двери постою, посмотрю. Вы же сами хотели, чтобы я училась на врача. Я и в самом деле подумываю. Возьмите, а?

Доктор бросил на девушку один из тех близоруко-растерянных взглядов, после которых она обычно оставляла его в покое, потому что взгляд выражал самый мягкий на свете, но – отказ.

– Женюшка, милая, ты же знаешь, запрет Хозяина.

– Но почему, почему? Разве это справедливо? Платону всего семнадцать, он ранен, вдали от дома. Ему нужно общение, он ничем не провинился, чтобы держать его как в тюрьме!

Ее даже в жар бросило от собственной смелости. Ведь ей привили с детства безоговорочную преданность Прайду, она с молоком матери впитала, что рядом с этим человеком проживет жизнь куда более осмысленную и чистую, чем ее ровесники во внешнем развращенном, катящемся в пропасть мире. Поступать после одиннадцатого класса куда-либо Женя отказалась наотрез: ей хотелось работать только на Хозяина, помогать в его грандиозных планах спасения мира. Быть рядом, когда он, как птица под крыло, соберет всех, кого еще можно спасти. Но в последнее время в нее словно дух противоречия вселился.

«Переходный возраст с запозданием накрыл», – вздыхала мама.

– Виктора Антоновича сейчас тут нет, – заметила Женя.

– Но, милая, это не значит, что его распоряжения можно начать игнорировать, – мягко парировал доктор.

– Да, конечно. Но я бы хотела понять, почему нельзя. Хозяин всегда мне объяснял, если я что-то не понимала. Разговаривал со мной. – Она горделиво выставила подбородок. – Например, мне не нравилось, что Лига должна подчиняться Киру, ведь он ребенок, и к тому же дурно воспитан. Прайд вызвал меня и говорил очень доверительно, по душам. Сказал, что потерпел фиаско с воспитанием, зато понял, как легко человека превратить в звереныша. И теперь он чувствует вину, хочет вернуть Кира матери, а нас просит для видимости подчиняться мальчику, но на деле приглядывать, чтобы тот ничего не натворил. Просил никому об этом не говорить, я и не говорила.

Тут она заметила, что Вадим Андреевич, хоть и слушает ее, кивает сочувственно, а сам уже прихватил свой чемоданчик и потихоньку пятится к двери.