Красный браслет

– Вот вернется Виктор Антонович, и ты с ним поговоришь, – сказал он, застыв на месте под ее разочарованным взглядом.

– А где он вообще? Когда вернется? Мама ужасно расстроена: он всегда ее с собой брал, говорил, его организм только ее пищу усваивает.

– Ничего, там, где он сейчас, от голода точно не умирают, – как-то странно выразился доктор и взялся за ручку двери.

– Не возьмете?

– Прости, но нет.

– Но, может, вам Хозяин что-то объяснял? Платон что, опасен?

Доктор замер на месте, что-то обдумал, собрал очень высокий загорелый лоб в гармошку белесых морщин.

– Женечка, все первенцы в некотором смысле опасны. Те, которые в ангаре, опасны явно, ты же их не рвешься навещать?

Женя даже вздрогнула, такой ужас внушали ей мелкие чудовища в ангаре. Мама из-за них какую уже ночь не могла спокойно спать. Но Платон ведь…

– Старшие первенцы опасны не меньше, даже больше, именно потому, что они обучены, цивилизованы, с виду обычные люди. Они никому не хотят причинить зла, но не всегда могут контролировать себя. Раз ты так хорошо умеешь хранить тайны, то скажу тебе: Воронцов напал на Хозяина.

– Что? – ахнула, схватилась за щеки Женя. – Не может быть!

– Может, милая. Я вроде никогда тебе не лгал?

– Да, то есть нет, конечно, – прошептала оглушенная этим известием Женя. – Так Хозяин после этого… он в Институте сейчас?

Короткий кивок.

– Да, и возможно, тамошним ученым придется совершить настоящее чудо, чтобы помочь ему. Так что, милая, давай оставим эту тему, ладно?

Пока Женя глотала воздух, доктор выскользнул из кабинета. Но и девушка задержалась там лишь на пару секунд. Стряхнув оцепенение, прошептала себе под нос:

– Ерунда, не мог Платон ни на кого напасть. Это Вадим Андреич просто отвадить меня хочет.

В момент скинула туфли и последовала за доктором, скользя ногами по полу, как по льду. Планировала догнать его в решительный момент, когда он станет отпирать комнату, превращенную в тюремную камеру. Даже если ничего не выйдет, пусть Платон хотя бы знает, что она пытается увидеть его, что ей не безразлично.

Там, где коридор сворачивал, она задержалась на углу, давая доктору уйти подальше. Услышала, как стукнула ближайшая дверь и два мужских голоса обменялись приветствиями. Сразу поняла, что вторым мужчиной был секретарь Прайда Павел, которого она недолюбливала и даже боялась. Хотя никому не смогла бы объяснить почему. Хозяина вот она тоже боялась, даже ноги слабели в его присутствии. Но это был какой-то высокий страх, полный почтения и скрытого обожания. А Павел внушал нечто другое, скользкое и неприятное, от чего становилось кисло в горле и крутило в животе.

– Ты, Вадь, к пациенту или уже от него? – спросил Павел.

– К нему, – сдержанно ответил доктор. – Доложить потом об его состоянии?

– Да не стоит, думаю, – равнодушно отмахнулся секретарь. – Сейчас дела куда важнее имеются.

– Ты из Института? – спросил, в свою очередь, Вадим Андреевич.

– Ага. Измучился уже среди тамошних диковинок. Вот, получил отпуск на полдня, хоть в себя приду.

– Как там Виктор Антонович? – В голосе доктора звучало неподдельное волнение.

– Да все по плану идет, не боись. Готовят его. Профессора трепещут, но полны решимости, деваться-то им все равно некуда. С Прайдом не забалуешь!

Последнюю фразу он произнес с излишним пафосом, Женя даже поморщилась.

– Напрасно он это, риск уж очень велик, – еще мрачнее отозвался доктор.

– Да брось, Вадька. Не разводи панику. Хозяин не мог поступить иначе. Потому он и Хозяин, что способен на такое. Потому мы, черт возьми, и трепещем перед ним. Ладно, пойду проверю наше неспокойное хозяйство. А ты тоже поспеши, хотя… может, нет смысла вообще туда ходить.

– Что?! – ахнул доктор. – Почему?

– Сам можешь догадаться, не маленький. Хозяин принял решение. Старшие первенцы ему теперь не нужны, а оставить их без надзора нельзя. Значит, зачистка.

Женя едва успела обеими ладонями задушить рвущийся наружу крик. Мужчины за углом молчали. Потом заговорил Вадим Андреевич, и в голосе его явно слышалось отчаяние:

– Не понимаю. Зачем? Ведь много есть вариантов. Это же прорыв в науке, живые шедевры, каждый из них неповторим. Не говоря о том, что это люди, дети!

– Будешь оспаривать решения Хозяина? – вкрадчиво поинтересовался Павел.

– Хозяин нервничает перед такой серьезной операцией, возможно, он… Ладно, – сам себя оборвал доктор. – Но я этого не сделаю, слышишь?

– Вадь, да кто тебя просит, в самом деле? Ты же врач, а не палач. И я не сделаю, просто не смогу. Прайд все продумал. Сегодня после полудня все закончится. А пока, если хочешь, занимайся своим пациентом, но держи эмоции при себе – незачем мальчишку мучить, а интуиция у него, я убедился, звериная. На обратном пути зайди ко мне.

– Я понял, – тяжело уронил доктор, уходя первым.