Красный браслет

По инструкции предстояло пройти через Городок. Эдик ожидал найти его темным и мертвым, как павильон, в котором прекратили съемку. Но ничего подобного: Городок жил и ночью, только теперь там не было пациентов. Сотрудники, свободные от утренней смены, вольготно расположились компаниями на террасах кафешек или прямо на травке близ искусственных водоемов. В кафешке, где любил посиживать Василий, отмечали день рождения седовласого старца с маленьким птичьим лицом и пронзительными умными глазами. Бились о бревенчатый потолок шарики с привязанными к ним поздравительными открытками, одуряюще пахло шашлыком и свежесваренным клубничным вареньем. Звучали здравицы на знакомых и незнакомых Эдику языках. Он скользнул мимо, прошел по французской улочке и даже спугнул целующуюся за дубом парочку.

Дубовая аллея сказочным образом уперлась в железную дверь, до которой Эдик прежде никогда не доходил. А сейчас приложил браслет, и она отворилась. Потянулся коридор с нижним освещением, кажется, тоже больничное отделение. Потом лестница и еще одна дверь. Путь был знаком: именно по нему чуть больше недели назад вела его Верена. Только в обратном направлении.

Очутившись в кабинете, где они разговаривали, Эдик надел последний браслет – красный. Ощутил предательскую дрожь в коленках, воздуха стало не хватать. Пришлось постоять немного, собираясь с духом, прежде чем отворил зеркальную дверь. Перед ним простирался коридор, пустой и мрачный, он казался темнее прочих пройденных мест – уж слишком много тайн тут таилось.

Эдик выхватил взглядом дверь, за которой должна была находиться Вика и та, другая девочка, по собственной глупости попавшая в беду. Он поднял воротник больничной пижамы так, чтобы прикрыть лицо, и осторожно отворил дверь.

Знакомое попискивание аппаратуры, слабый нижний свет. «Не туда въехал», – сказал себе Редкий даже прежде, чем осознал, что не так. Кровать была всего одна.

Но это нуждалось в проверке. На цыпочках начал он приближаться к кровати. Где-то на середине пути разглядел, что там лежит подросток, мальчик. Собственно, на этом этапе можно было поворачивать обратно, но что-то зацепило внимание Эдуарда. Кажется, он прежде видел этого пацана.

Тот спал на спине, приоткрыв губы, тихонько посапывал, одеяло сбилось между кроватью и стеной. Одна нога была заключена в легкую, почти невидимую глазу конструкцию из металлических тончайших пластин. В остальном парень выглядел вполне здоровым и румяным, хотя несколько датчиков на груди и на виске все же имелось. Редкий напрягся и сразу вспомнил. Ну конечно, это же одноклассник Тани Милич, тот самый несчастный влюбленный, который вечно таскается за ней. Он еще попал под машину, и в этом чуть не обвинили Вику Фомину.

Но это было странно. Эдик отступил на пару шагов и потер затылок, пытаясь сообразить, что к чему. Только днем Таня рассказывала о своем воздыхателе, упоминала о покушениях и о том, что за парнем сейчас приглядывает Угушев. Есть подозрение, что мальчишка – настоящий сын Прайда. Кир вылетел из сыновей, а заодно с ним и Маго. И вот он тут, в самом засекреченном красном отделении, а Вики нет, как нет и Дарьи.

Мальчик заворочался, пробормотал что-то спросонок и почти открыл глаза. Редкий рассудил, что едва ли им стоит общаться, задним ходом заскользил к выходу. Прикрыл за собой тихонько дверь. И отсчитал другую нужную ему палату. Только бы там не оказалось сюрпризов.

Он сделал пару шагов, но вздрогнул и вжался в стену, потому что именно в этот момент дверь в палату Василия начала приоткрываться. В центре коридора было гораздо светлее, чем по краям, туда свет шел еще и от просторного холла. На миг Эдику показалось, что сейчас появится сам Василий в своем новом теле, сталкер, который не отлежал без приключений послеоперационный срок. Начнет озираться и прикидывать, куда с этой точки ему лучше податься. Эдик даже успел мысленно представить, как заклинает друга остаться на месте и не рисковать.

Секундой позже он облегченно выдохнул: из палаты вышла девушка-медсестра. Прикрыла аккуратно за собой дверь и зашагала в сторону Эдика.

* * *

Платон лежал на кровати без подушки, с закрытыми глазами, к его руке тянулась прозрачная трубка капельницы. Доктор склонился над ним, стоя спиной к двери. Жене показалось, что его сутулые плечи подрагивают.

– Нет! – заорала она, бросаясь вперед. – Остановитесь!

Малыш на ее руках испуганно заскулил, хаотично замахал руками. Вадим Андреевич обернулся, отпрянул – только это и спасло его от рокового прикосновения. Воронцов открыл глаза, рывком сел, вырвал из руки иглу. Вскочил и шагнул к девушке, осторожно отобрал у нее ребенка. Мальчик, явно узнав его, издал торжествующий клекот, изо всех сил обхватил его за шею.

– Женя, в чем дело?! – закричал доктор.

– Я испугалась, что вы… уже… потому что подслушала…

Челюсть ходила ходуном, Женя пару раз прикусила язык. Вадим Андреевич глянул умоляюще, прижал палец ко рту. Заговорил, гипнотизируя ее взглядом: