Красный браслет

– Мы с Платоном разошлись во мнениях по поводу трактовки «Легенды о Великом Инквизиторе». – Он указал подбородком на томик Достоевского на сдвинутой к стене подушке. – Хотя молодой человек помнит текст до последней запятой, я все же больше доверяю собственным глазам, поэтому раздобыл книжку и вернулся. А заодно и капельницу решил поставить, пока мы тут общаемся.

– Капельницу, – выдавила из себя Женя, пожирая бывшего друга уничтожающим взглядом. – Капельницу, значит. Да вы просто нелюдь какой-то, Вадим Андреевич.

Он снова приложил палец к губам, нахмурился, но девушку уже было не остановить.

– Платон, они собираются убить тебя сегодня после обеда! – крикнула она. – Приказ Хозяина! А этот тип тебе капельницы ставит и о Достоевском болтает, чтобы ты ничего не заподозрил!

Воронцов не вздрогнул, но сперва внимательно посмотрел на нее, потом перевел взгляд на доктора. Если и собирался что-то спросить, то потрясенное лицо последнего сказало ему все. Платон крепче прижал к себе малыша, снова глянул на Женю, спросил:

– Младших тоже?

Она измученно помотала головой:

– Нет, их оставляют. Платон, тебе надо уходить отсюда прямо сейчас! С малышом ты пройдешь мимо охраны, стрелять они не посмеют, побоятся нарушить приказ Хозяина. Доберешься до друзей, и бегите куда угодно, лишь бы подальше от этих зверей! Ну что же ты?!

Ее поразило, что Платон стоит у кровати, поглаживая по голове малыша, словно не собирается спасаться сам и спасать своих друзей.

Воронцов спокойно обдумал что-то и посмотрел на доктора, подпирающего бессильно стену, спросил:

– По какому плану все должно происходить?

Пауза, потом Вадим Андреевич заговорил так странно, словно на горле его была затянута петля:

– Прости меня, мальчик. Если бы я мог хоть как-то тебе помочь, поверь, я бы жизни своей не пожалел. К несчастью, никаких вариантов. Сегодня после полудня помощник Хозяина собирается отвезти тебя в город, чтобы ты мог… – мучительное сглатывание, – повидаться с друзьями. Я так понял, что это его личная инициатива, раз уж Виктора Антоновича нет в резиденции. Тебя никто не тронет, конечно же. Но одна из ваших… она в Институте, и, значит…

Он безнадежно помотал головой, уронил ее на грудь. Платон кивнул, показывая, что все понял.

– Прайд ведь тоже в Институте?

– Да, – собрался с силами доктор. – Его ждет серьезная операция.

– Это связано с тем, что я напал на него?

– Разве что отчасти. Мальчик мой, это не личная месть. Видимо, он понял, что не сможет управлять вами, особенно теперь. Я в самом деле хотел быть с тобой в эти часы, хотя, согласен, это выглядит чудовищно.

– Ну что вы, Вадим Андреевич, – мягко сказал Платон. – Я вам благодарен. И тебе, Женя.

Девушка не отреагировала, просто смотрела на него в упор – она вдруг поняла, что все ее усилия были напрасны.

Воронцов встал и бережно усадил ребенка на покрывало. Тот немедленно сморщился, потянулся к нему ручками. Платон шагнул к Жене, у нее даже мелькнула странная мысль, что сейчас он обнимет ее. Но парень лишь наклонился и поднял с пола обе перчатки с раструбами – Женя и не заметила, когда они свалились с ее опущенных в отчаянии рук.

– Отнеси мальчика обратно, ладно? Раз уж я знаю правду, то не хотелось бы терять зря времени. – Платон повернулся к доктору. – Вадим Андреевич, вы могли бы найти Павла, придумать причину, почему ему лучше поторопиться с поездкой в город? Скажите, например, что я беспокоен, что-то почувствовал.

– Машина уже под парами, – прозвучал из-за приоткрытой двери подчеркнуто траурный голос, и Павел собственной персоной вступил в комнату. – Само собой, я понимаю всю трагичность момента, мой мальчик. И, едва закончив свои дела, поспешил к тебе, чтобы отвезти к друзьям. А тут, смотрю, тебя уже освобождать пытаются. – Он обвел глазами поникшего доктора и оцепеневшую Женю, заверил: – Но это, само собой, останется между нами, потому что я всей душой на стороне освободителей. Жаль, что не в моих силах чем-то помочь. Разве что поспешим. Ну, пошли?

Он посмотрел на Платона, тот кивнул, сделал шаг вперед. Но замешкался, чтобы спросить:

– Вадим Андреевич, могу я взять книгу? По пути успею глазами пробежать спорный отрывок, кажется, я в самом деле ошибочно расставил акценты.

Доктор оцепенело кивнул. Воронцов вышел из комнаты первым, Павел с торжественно-траурным видом следовал за ним.

Сдаваться властям Института Редкий пока не был готов, поэтому отступил и неслышно ввинтился в палату, тоже одиночную, только кровать стояла у другой стены. Испугался, вдруг сестра идет именно сюда. Даже во рту стало горько: неужели он не повидает друга?

Время шло, и он не знал, проверяет ли медсестричка все палаты подряд или давно уже покинула отделение, а выглянуть в коридор пока не решался. Вместо этого зачем-то подошел к пациенту, облепленному датчиками погуще Василия, каким он видел его в последний раз. Непонятное любопытство заставило Эдика наклониться и всмотреться в больного.