Красный гаолян

— Односельчане, нельзя нам бежать! — возразил дедушка. — Столько людей погибли, мы не можем бежать. Черти непременно придут, так давайте воспользуемся случаем и соберём у мёртвых винтовки и патроны, чтобы дать японцам решительный бой не на жизнь, а на смерть. Как говорится, или рыба умрёт, или сеть порвётся.

Отец и все остальные рассеялись по полю, принялись забирать у трупов винтовки и патроны и сносить на земляной вал. Хромой Го Ян на костылях и Лю, чьи ноги покрывали нарывы, обыскивали трупы неподалёку от земляного вала. Слепой сидел рядом с грудой винтовок и патронов и прислушивался к каждому шороху, как верный дозорный.

В середине утра все собрались на валу, глядя, как дедушка пересчитывает оружие. Вчера бой д лился, пока не стемнело, японцы не успели очистить поле боя, что, без сомнения, было на руку дедушке.

В итоге насчитали семнадцать японских винтовок «Арисака-38», тридцать четыре подсумка для патронов из бычьей кожи, одну тысячу семь патронов с заострёнными пулями и медными гильзами, двадцать четыре китайских винтовки «чжунчжэнь»[84] и четыреста двадцать патронов к ним в двадцати четырёх патронташах из жёлтой парусины, а ещё пятьдесят семь маленьких ручных гранат, похожих на дыньки, и сорок три китайских гранаты с деревянной ручкой, один японский пистолет в кобуре, похожей на панцирь черепахи, и тридцать девять патронов к нему, один пистолет «люгер» и семь патронов, а также девять китайских сабель, семь карабинов и более двухсот патронов к ним.

Пересчитав боеприпасы, дедушка решил выкурить трубку с Го Яном. Он высек искру, сделал затяжку и присел на валу.

— Пап, мы можем снова собрать отряд! — предложил отец.

Дедушка, глядя на кучу оружия, промолчал, а когда докурил, произнёс:

— Ребятишки, выбирайте! Пусть каждый выберет себе оружие!

Себе он отложил японский пистолет и ещё взял винтовку «Арисака-38» с примкнутым штыком. Отец отхватил себе «люгер», а Ван Гуан и Дэчжи взяли по японскому карабину.

— Отдай пистолет дяде Го, — велел дедушка, и отец недовольно надулся. — В бою им пользоваться неудобно. А себе возьми карабин.

Го Ян сказал:

— Я себе лучше винтовку побольше возьму, а пистолет отдайте Слепому.

Дедушка распорядился:

— Сестрица, придумай, что бы нам поесть, а то скоро уже япошки придут.

Отец несколько раз щёлкнул затвором винтовки «Арисака-38», чтобы понять, как он работает.

— Только спуск не трогай, а то выстрелит, — предупредил дедушка отца.

Тот заверил:

— Ничего не будет, я умею.

Слепой, понизив голос, сообщил:

— Командир Юй, они идут, они идут…

Дедушка приказал:

— Быстрее спускаемся!

Все залегли в зарослях бирючины на пологом склоне вала и стали внимательно наблюдать за гаоляновым полем, простиравшимся от рва. Слепой же остался сидеть у кучи винтовок и, покачивая головой, перебирал струны.

— Ты тоже спускайся! — крикнул дедушка.

Лицо Слепого свело болезненной судорогой, губы подёргивались, словно что-то жевал. Он снова и снова исполнял одну и ту же мелодию на старом саньсяне, звук был такой, будто внезапно разразившийся ливень без остановки барабанил по жестяному ведру.

За рвом не было людей, только несколько сот собак с разных направлений мчались к лежавшим в гаоляновом поле трупам. Псы бежали что есть мочи, припадая к земле, и их разноцветные шкуры подрагивали в солнечном свете. А самыми первыми неслись три наших собаки. Мой проворный отец не удержался и выстрели в собачью свору, винтовка крякнула, и пуля полетела в небо, после чего вдалеке меж гаоляновых стеблей кто-то зашебаршился.

Ван Гуан и Дэчжи, которые первыми отхватили себе винтовки, принялись палить по беспокойно покачивающимся гаоляновым стеблям, причём палили бесцельно — некоторые пули взмывали в воздух, другие впивались в землю.

Дедушка сердито сказал:

— Не стрелять! Сколько у вас патронов, чтоб вы их так разбазаривали?

Дедушка занёс ногу и отвесил пинка по задранной заднице сына.

Движение в глубине гаоляна сошло постепенно на нет, а потом чей-то звонкий голос прокричал:

— Не стреляйте! По своим попадёте! Вы с какого подразделения?

Дедушка в ответ заорал:

— Мы из подразделения ваших предков, псы вы желтомордые!

Дедушка вскинул «Арисаку-38» и начал палить туда, откуда доносился крик.

— Друзья! Не стреляйте по своим! Мы из Цзяогаоской части Восьмой армии! Антияпонские войска! — снова закричал человек в гаоляне. — Ответьте, пожалуйста, а вы откуда?

Дедушка разозлился:

— Гребаная Восьмая армия, да вы ни на что не способны!

Он вывел нескольких своих «солдат» из бирючины, и маленький отряд встал на земляном валу.

Из зарослей гаоляна крадучись, как коты, вылезли больше восьмидесяти человек из Цзяогаоской части Восьмой армии. Это были одетые в лохмотья бойцы с потемневшими лицами, напуганные, словно дикие зверьки. Большая часть их была безоружной, но у некоторых на поясе болталась пара гранат с деревянными ручками, а с десяток солдат, что шли впереди, были вооружены старыми винтовками «ханьян» и самопалами.

Вчера после обеда отец видел этих бойцов Восьмой армии. Прячась в зарослях гаоляна, они нанесли японцам, атаковавшим деревню, удар в спину.