Красный лорд. Невероятная судьба революционера, замнаркома, флотоводца, редактора, писателя, дипломата и невозвращенца Фёдора Фёдоровича Раскольников

Многочисленные знакомства среди правительственных и литературных кругов России ощутимо облегчили Раскольникову освоение новых «боевых» постов. Так с 1924 по 1926 год он — редактор журнала «Молодая гвардия», а кроме того, возглавляет издательство «Московский рабочий» и является членом редакции журнала «На посту». Надо заметить, что назначение на эти должности свидетельствует о боевой настроенности Раскольникова в борьбе за гегемонию пролетарской литературы. Он утверждал, что литература должна создаваться пролетариями и быть им полезной. В статье «Традиции большевистской прессы» Раскольников призывал к привлечению писателей от станка, чтобы очистить литературу от формалистов и имажинистов… После открытого конфликта с Воронским Раскольников вошёл в обновлённую редакцию «Красной нови» (29 августа 1924 года), хотя и ненадолго: Луначарский и Фрунзе «обязали» Воронского вернуться к своей деятельности, и Раскольников был выведен из состава редакции. Тем не менее, будучи членом Всероссийской ассоциации пролетарских писателей (ВАПП), Раскольников продолжал участвовать в кампании идеологического наступления на Воронского, которого, в конце концов, сместили в октябре 1927 года. А через два года Политбюро всё-таки назначил Фёдора Фёдоровича главным редактором журнала «Красная новь», хотя всего только на год. Но и за это время он успел опубликовать несколько запомнившихся читателям произведений, среди которых следует прежде всего упомянуть удивительную повесть молодого писателя Юрия Олеши. Да и сам Раскольников пришёл, работая на этом посту, к некоторым серьёзным выводам, которые бы ничуть не помешали бы никому из высоких писателей и чиновников. «Культура, — сказал он, — не роскошь, не украшение жизни, а главнейшее условие её, без которого социализм такой же пустой звук, как демократия без общественной совести».

* * *

В феврале-июле 1926 года по поручению российского правительства Фёдор выезжал в качестве председателя Особой советско-афганской комиссии в Кабул. А 26 января 1928 года на заседании Коллегии Наркомпроса он был назначен председателем Главреперткома. На этом посту он, помимо многих других дел, запретил пьесу Булгакова «Зойкина квартира». Он считал, что Главрепертком должен не только формально разрешать или запрещать репертуар, но и стать идейным воспитателем драматурга, режиссёра, прокатчика, давать указания, каким образом улучшить пьесу, на этапе подготовки спектакля работники комитета должны работать вместе с театрами, приглашать автора и режиссёра-постановщика на свои заседания.

А ещё он отстаивал чистоту рядов и необходимость особых профессиональных организаций для пролетарских писателей «от станка» в борьбе с «попутчиками».

В начале 1928 года новый руководитель «Главреперткома» Фёдор Фёдорович Раскольников по собственной инициативе исключил из текущего репертуара Театра им. Вахтангова пьесу Булгакова «Зойкина квартира». Предполагают, что он запретил её из-за того, что считал Булгакова своим литературным конкурентом. За запрет пьесы выступал также Луначарский, высказывавшийся в печати с критикой «Зойкиной квартиры».

Но в качестве защитника пьесы выступил сам Иосиф Сталин. В протоколе заседания Политбюро от 23 февраля 1928 года в пункте 19 «О „Зойкиной квартире“» было записано: «Ввиду того, что „Зойкина квартира“ является основным источником существования для театра Вахтангова — разрешить временно снять запрет на её постановку». Протокол подписали Косиор, Бухарин и Сталин. В апреле 1928 года пьеса была возвращена на сцену театра.

Одновременно с этим пьесы Булгакова претерпевали следующие унижения.

1 марта 1928 года МХАТ заключил с Булгаковым договор на «Бег», оговорив возвращение автором аванса, если пьеса будет запрещена.

9 мая на заседании Главреперткома «Бег» запретили.

9 июня в «Вечерней Москве» председатель художественно — политического совета при Главреперткоме Фёдор Раскольников заявил, что из репертуара театра Вахтангова решено исключить пьесу Булгакова «Зойкина квартира».

30 июня коллегия Наркомпроса утвердила решение Главреперткома о снятии «Бега», а «Дни Турбиных» были оставлены в репертуаре МХАТа до первой новой постановки пьесы.

В сентябре Камерному театру неожиданно разрешили ставить «Багровый остров».

9 октября Главрепертком, после заступничества Горького, разрешил постановку «Бега», а уже 24 октября — запретил её.

5 ноября в «Рабочей Москве» вышла подборка материалов, посвящённых «Бегу». Подборка сопровождалась заголовком: «Ударим по булгаковщине! Бесхребетная политика Главискусств а. Разоружим классового врага в театре, кино и литературе».

15 ноября — статья в «Комсомольской правде» всё того же Фёдора Раскольникова, призывавшего «шире развернуть кампанию против „Бега“!»

11 декабря состоялась премьера «Багрового острова» в Камерном театре. Полный аншлаг не помешал худсовету театра осудить постановку и признать её разрешение Главреперт-комом ошибочным.

В январе 1929 года «Бег» запретили окончательно.