Красный лорд. Невероятная судьба революционера, замнаркома, флотоводца, редактора, писателя, дипломата и невозвращенца Фёдора Фёдоровича Раскольников

Но не каждому была охота нести свою голову на подготовленную плаху, не захотел этого делать и Фёдор Фёдорович Раскольников. 1 апреля 1938 года по категорическому требованию из наркомата иностранных дел он со своими женой Музой и грудным ребёнком — полуторагодичным сынишкой Федей, родившимся в 1937 году, — выехал из Софии по направлению к Москве «для переговоров о новом, более высоком, назначении», однако, предчувствуя дома арест, в СССР он так и не вернулся. До поры в нём ещё теплилась робкая надежда на то, что его действительно вызывают в Москву для того, чтобы дать новое назначение, но, выйдя в Берлине на вокзале, он купил там одну из немецких газет и узнал из неё, что он только что был смещён с должности полпреда СССР в Болгарии. Он давно уже предполагал, что его былая связь с Троцким рано или поздно станет причиной ареста со всеми вытекающими последствиями, поэтому и вызов из Наркомата иностранных дел СССР в Москву он воспринял как тревожный сигнал. Томившие его всё время ранние опасения сегодня подтвердились. Стало очевидно, что впереди его ждёт такая же печальная участь, какая досталась уже многим другим видным деятелям — скорый арест и последующий расстрел. Поэтому, пересев в Праге на встречный поезд, идущий на запад, он уехал вместе со своей семьёй сначала в Берлин, потом в Брюссель, а оттуда — во францию, и поселился в Париже.

Устроив свою семью, он начал посылать письма И. В. Сталину и наркому иностранных дел М. М. Литвинову, прося оставить ему советское гражданство и объясняя «временную задержку» за границей различными формальными причинами. Но ответов из Москвы всё не было.

Однако развязка должна была наступить неизбежно, и 26 июля 1938 года в эмигрантской газете Милюкова «Последние новости» появилось протестное письмо Раскольникова под названием «Как меня сделали „врагом народа“».

Реакция на это советских властей последовала через год, когда Раскольников был заочно исключён из партии, лишён советского гражданства и объявлен вне закона, что в соответствии с постановлением ЦИК СССР от 21 ноября 1929 года влекло расстрел осуждённого через 24 часа после удостоверения его личности. Ответом Раскольникова на эти меры стало его знаменитое «Открытое письмо Сталину», работу над которым он завершил 17 августа 1939 года. Этот яркий документ, обличавший сталинские репрессии в отношении конкретных лиц прежнего руководства большевистской партии и рядовых советских граждан, был опубликован 1 октября 1939 года в эмигрантском издании «Новая Россия», выходящем под редакцией Керенского, но это было уже после смерти Раскольникова.

(Думается, что после того, как 6 апреля 1938 года газета «Правда» на весь мир опубликовала сообщение об освобождении Фёдора Фёдоровича Раскольникова от обязанностей полномочного представителя СССР в Болгарии, жить ему в СССР оставалось бы совсем немного. Да и зарубежье тоже не гарантировало долгой свободы, но всё-таки здесь был шанс где-то хоть немного отсидеться…)

Открытое письмо Раскольникова Сталину

Оттуда, из европейской «норы», Раскольников написал Сталину письмо, обвиняя его в избиении партийных кадров и пытаясь доказать ему, что он «никогда не отказывался и не отказывается возвратиться в СССР».

Он хорошо представлял себе, что ожидает его за измену Родине — именно так квалифицировали его побег за границу. До последнего дня он жил в невыносимой атмосфере страха, опасаясь за свою жизнь. Это не могло не сказаться на его физическом и душевном здоровье, что вскоре очень сильно скажется на здоровье Фёдора. Да и Иван Алексеевич Бунин это тоже скоро заметит.

Когда-то он так напишет о своей встрече с Раскольниковым во франции: «Погода всё последнее время всё-таки неважная. Солнце, облака, ветер с востока. Печёт — и прохладный ветер… Страна за страной отличается в лживости, в холопстве. Двадцать четыре года не „боролись“ — наконец-то продрали глаза. А когда ко мне прибежал на Belvedere сумасшедший Раскольников с беременной женой (бывший большевицкий посланник в Болгарии), она с восторгом рассказывала, как колыбель их первенца тонула в цветах от царя Бориса…»

Честно говоря, как-то не очень лицеприятно отозвался он здесь о Фёдоре Фёдоровиче. Ведь они были знакомы лет двадцать, а то и больше. Зато очень честно написал в своём стихотворении о встрече Раскольникова с Буниным современный русский поэт Дмитрий Мизгулин, дав ему название «Фёдор Раскольников в Париже»: