Красный парфюмер. Новое дело Егора Лисицы

– В Ростов, – поправил я мрачно.

– Простите, м-да… но я сказал, что возможности делать исключения у меня нет. Отдельно возиться с каждым слушателем?! Увольте! Все в свое время. И только так.

Я начал благодарить, он вскинул на меня искренне изумленный взгляд.

– За что это вы меня благодарить вздумали? Напротив, я не собираюсь делать одолжений. Занимайтесь. Учитесь, как все!

Я не ожидал такого решения от профессора, но звонку не удивился. Накануне у меня был не самый приятный разговор с товарищем Жемчужной. Поняв, что формула духов, по всей видимости, в безопасности, она предоставила дальнейшее работе милиции. И, уже очевидно, жалела о своем капризе привлечь «молодого и талантливого провинциала». Она дала мне неделю на то, чтобы окончательно разобраться в обстоятельствах смерти Кулагина. И из ее срока оставалось – я поднял глаза на настенные часы – шесть суток и восемь часов.

Однако сюрпризы этого дня еще не кончились. Профессор был абсолютно прав насчет моей неожиданной популярности. Пробегая по коридору, товарищ, тоже из слушателей, на ходу сунул мне клочок бумаги. И торопливо объяснил, что меня дважды вызывали по телефону в клинике. Не представились. Откуда звонят, тоже не сказали, но просили передать – вот! Еще раз ткнув в бумажку, он помчался дальше. Перечитав записку, я сразу, как только выпала возможность, поехал на фабрику. Дежурил у входа красноармеец, пропустил меня неохотно, охрану на фабрике усилили. Во дворе царила рабочая суета. Машины, телеги и люди…

Кабинет Кулагина так и стоял запертым. Я заглянул в лабораторию парфюма, Носа не обнаружил, разыскивать не стал. Глупо, но я чувствовал вину перед ним. Время было послеобеденное. В приемной завсбытом Демина сидела Зина. Сам он уехал, и на вопрос «когда вернется?» она убедительно соврала, что не знает. Проворно подскочила, чтобы выпроводить меня и закрыть дверь. Но уходить я не собирался.

– Зина, ведь Сергей Петрович Демин в тот вечер был у директора. Посетителя мы так и не нашли, – продолжил я уверенно. – Но стаканы, вы же помните? И пепельница полна окурков…

Она торопливо заговорила:

– Сергей Петрович не курит! Он бросил. Я для него держу всегда шоколадный трюфель. Он говорит, помогает не думать о папиросах. Если нервничает, то сразу…

И тут же осеклась, поняла свою оплошность. Вспомнила комочки фольги в пепельнице. Замолчала.

Я достал бумаги. Не торопясь разложил на столе.

– Что это? – Зина потянулась посмотреть.

– Накладные, которые жгли в кабинете директора. – Я подвинул их поближе. – Демин ведает на фабрике счетными книгами и контролем за поставкой продукции. Значит, выходит, он их ему принес?

Зина начала юлить, фальшиво удивляясь, почему меня интересуют формальности. Сначала твердила, что Демина в тот день не видела. Потом передумала, сказала, что видела только его портфель, в приемной. Откровенно нервничая и сердясь, она никак не могла придумать то, что вынудит меня уйти. Воду, которую я налил ей из графина, пить не стала.

– Прекратите сюда таскаться и меня допрашивать! Сколько можно! – Наконец Зина вскочила, оттолкнув мою руку. – Если вам нужен Сергей Петрович, то он сегодня не был на службе. А я все рассказала вам! Мне больше добавить нечего.

– Вы уточняли, почему его нет на фабрике?

– Я в его приемной временный секретарь! Раз нет, значит, по делам, может, в трест вызвали или еще куда.

Накладные я притащил с собой не просто так. Аноним, который звонил в клинику, сообщил, что Демин обворовывает фабрику, подсовывает директору липовые накладные, шельмует и вообще махинатор. Кто спалил накладные – он или сам директор? И кто же вызывал гараж во второй раз? Все эти вопросы хорошо бы задать самому Демину, но он на фабрику так и не явился.