«Красный стул» (СИ)

Теодор приподнял бровь. Анализировать подобную информацию сейчас не входило в его планы. Он отодвинул двумя пальцами локоны, струящиеся по плечам. Тёмно-красные отметины, как и прежде, располагались вдоль яремной вены. Нотт нахмурил лоб, внимательнее рассматривая свои труды. Гермиона вздрогнула, когда кончик пальца коснулся её кожи. Кисть опустилась ниже, отодвинув воротник кремовой блузки в сторону. Фиолетово-бордовые хаотичные пятна опускались ниже, в зону декольте. Теодор поджал губы, аккуратно проводя большим пальцем по кровоподтеку над ключицей.

— Ты не была у Поллукса? — тщательно всматриваясь в мимику её лица, спросил Нотт, склонив голову на бок.

Её уголки губ чуть опустились вниз, а подбородок сжался, демонстрируя отвращение на короткое мгновение. Грейнджер нерешительно открыла глаза, взглянув на него снизу вверх. Зрачки беспокойно скользнули по лицу хозяина дома.

— Нет, — сухо выдавила она, машинально мотнув головой несколько раз. — Для чего мне там быть?

Буря противоречащих эмоций мгновенно притихла. Теодор ощутил, как за несколько невыносимо долгих секунд лёгкость, струящаяся в теле, обернулась обволакивающим умиротворением. Такое сильное влияние всего пары слов. Потребность в спокойствии пересилила все остальные инстинкты. Ему нужно было слышать именно это и именно сейчас. В груди разлилась острая необходимость почувствовать себя живым. Он обхватил её лицо руками, прильнув в аккуратном, но требовательном поцелуе. Плевать, что будет завтра. Даже если она выжжет всю Британию, оставив горстку пепла, у него есть сегодня. Есть шанс ощущать ее, и он не хотел думать о том, что будет утром.

Ответные движения губ были совсем неловкими и осторожными. Складывалось впечатление, что Гермиона предполагала совершенно другую реакцию. Она нерешительно положила кончики пальцев на торс, приподнимаясь на цыпочках, но не попыталась прислониться сильнее, в то время как Теодор ощущал непреодолимый зуд под кожей, требующий чувствовать её всем телом. Никакой всепоглощающей страсти или безвольного опьянения. Всё иначе. Мягкая и кроткая нега, курсирующая в венах, постепенно заполняла нутро.

— Я должна… — прерывисто выдавила она, пытаясь отстраниться. — Мне нужно объяснить…

— Не сегодня, — поглощая её вдох, Нотт вобрал в рот девичью нижнюю губу.

Одна ночь без игр и увиливаний. Никаких выяснений того, кто-кому-что-должен и кто-когда-кого-обманул. Он имел полное право на спокойствие. Хотя бы до наступления рассвета. Он хотел медленно растворяться в своих новых эмоциях, пока не потеряет связь с реальностью окончательно. Упиваться вкусом и запахом, пока рецепторы не онемеют. Различать слабую, почти неуловимую дрожь на кончиках пальцев, когда она прикасается к его телу. Теодор просто отменил для себя законы разума и логики: с ней они бесполезны. Ощущения не поддавались рациональному подходу. Любое осмысление и навешивание штампов делало Нотта более несчастным, чем тогда, когда он просто чувствовал.

Её ладони наконец-то скользнули по косым мышцам живота, нерешительно поднимаясь к плечам. Мурашки мелкой россыпью раскинулись по спине и плечам, а вдоль линии бёдер появилось еле уловимое покалывание, больше напоминающее щекотку. Улыбка коснулась его губ от непривычного правильного предвкушения. Кисти без спешки скользнули вдоль хрупкой шеи, обогнув грудь и проползая по изгибам талии. Ткань не приносила отвращающего беспокойства, а добавляла тактильного интереса. Отказываться от этого столь долгое время было самым идиотским решением в его жизни.

Сжав ткань под пальцами, Теодор потянул край заправленной блузки вверх, всё ещё не желая прерывать поцелуй. Он не видел никакого смысла в спешке. Каждое невесомое прикосновение к её телу приносило тянущееся вязкое удовольствие. Безымянный палец скользнул по талии, заставляя Гермиону рвано выдохнуть. Он отстранился, упираясь лбом в её лоб, и бросил взгляд вниз, на собственные пальцы, которые скользнули к пуговицам. Капли с его волос расползались пятнами по светлому шелку, пока он аккуратно расстегивал блузку. Грейнджер судорожно вдохнула, когда встретилась с глазами напротив.

— Тео, я…

— Хочешь принять душ со мной? — стягивая ткань, Нотт склонился ниже, оставляя невесомый поцелуй на её плече.