Красный вервольф

Так… До моего времени доживет только эта самая лестница, фундамент и половина печки. Пола нет уже сейчас, доски давно утащили. На дрова или, там, сарай подправить. Справа — заваленная обломками кирпичей яма подпола. По центру печь. Еще целая, с трубой. Видел я сейчас только очертания. А вполне отчетливо — только каменную облицовку печи, освещенную падающим с пролома в том месте, где было окно, светом луны. Вычурная такая печь, скорее даже камин… Кресло-качалку поставил напротив, и будет картина идеальной пенсии. Помнится, я что-то такое себе и представлял. Что вот состарюсь, будет у меня такой домик с креслом-качалкой. А на стене — дробовик. Потому что… Так, дядь Саша, не отвлекайся.

Я присел на корточки рядом с печкой. Помнится, я пацаном долго возился, отколупывая эти каменные плитки… Но за ними такой чехол не спрячешь. Разве что…

Наклонился ниже, сунул руку в зольник по локоть. А ведь если чуть-чуть присыпать всяким мусором, то никому и в голову не придет искать там что-то. Что можно — уже давно разграбили, кому охота руками в мусор лезть?

Я вытащил ларец-чехол и запихал его поглубже. Нагреб кирпичной крошки пополам с мусором, присыпал сверху. Добавил пару обломков кирпичей. Колосник уже давно уволокли, так что искать здесь, вроде как и нечего. Посмотрел с одной стороны, с другой. Присыпал еще немного. Вроде незаметно.

Встал, отряхнул руки. Оглядел темный заброшенный домик еще раз. Погладил рукой шершавый камень.

— Удачи тебе, Санек, — прошептал я. Развернулся и вышел.

* * *

Время было уже далеко за полночь, когда мы добрались до окраин Пскова. Широкомордая луна с удивлением таращилась сверху на странного вида компашку: мужика, чернявого парня и изящную девушку, которые пробирались среди развалин и колючей проволоки, пригнувшись и пытаясь слиться с землей.

Черт! Ночное светило слишком сегодня ярко горит. Не полнолуние, а светит, как фонарь, блин. Хотя с другой стороны — полнолуние было бы нам на руку. Байка про Вервольфа заиграла бы новыми красками. Странные эти фашики. Верят в артефакты, колдовство и прочие сказки про Красную шапочку. Получается, что полнолуние — самое время для проделок Вервольфа.

— Сюда, — Рубин махнул рукой и нырнул в зияющую черной дырой катакомбу. Возможно это был подвал развороченного дома, или какая-то старая канализация, в темноте не разберешь. Фонарик не включали. Опасно.

Мы осторожно пробирались через обломки бетонных конструкций, ловя каждый пучок лунного света, что сочился через редкие щели.

— Ой! — Злата споткнулась и чуть не свалилась в ямку.

Я успел ее подхватить, а сам при этом чуть не напоролся глазом на торчащую арматурину.

Ядрён пистон! Так без зенок можно остаться.

— Ну где вы там? — откуда-то впереди раздался голос Рубина. — Не отставайте.

— Ты, как кошак в темноте видишь? — прошипел я. — Куда нас завел, шею свернуть на раз плюнуть!

— Так это и есть цыганская тропа, дядь Саш! Я тут каждый камешек знаю, а в темноте не вижу. Фонарик включи!

— Нельзя!

— А ты его не слишком ярко включай.

— Как это? — сначала не понял я и хотел уже возразить, что не народились еще такие светодиодные приборчики, где режимы меняются, но вовремя опомнился, а потом до меня дошло, что цыган имел в виду.

Я скинул сапог и снял носок. Надел его на фонарь и щелкнул кнопочкой. Рассеянный свет теперь не ярок, но вполне себе освещает путь. Привыкшим к темноте глазам — сносное освещение.

— А-а! — завизжала вдруг Злата.

— Ты что орешь? — я с перепугу чуть фонарь не уронил.

Подскочил к девушке и зажал ей ладонью рот:

— Что случилось?

— Там крыса! — пробубнила девушка сквозь мою ладонь, тыча пальцем прямо перед собой.

В паре метров от нас на куске бетона, будто на троне, восседал «крысиный король». Таких огромных крысюков я еще не видел. Гораздо крупнее кошки. Глазки-бусинки немигающе уставились на нас. Усы подрагивают. Из открытой пасти торчат желтые резцы, размером почти с мизинец.

— Сгинь, падла! — замахнулся я сапогом, но крысюк неожиданно ринулся в атаку.

Злата снова взвизгнула и спряталась за мою спину. Грызун попытался вцепиться в мою голую ногу, будто сразу понял, что она не защищена. Умный гад!

Я огрел его сапогом. От удара тот отлетел в сторону, словно футбольный мячик. Прокатился по обломкам кирпичей и встал на лапы, ощерился и злобно пискнул. Я швырнул в него сапог. Крысюк увернулся и скрылся из виду.

— Я боюсь, Саша, — запричитала Злата, — тут крысы. Я их с детства боюсь…

— Это всего лишь грызуны, — успокаивал я ее, натягивая сапог.

— Скорее! — торопил нас цыган.

Он уже успел уйти вперед и призывно махал рукой. Мы догнали его.

— Вы чего так орете? — шикнул на нас Рубин. — Крыс раньше не видели?

— Таких — нет, — пробормотала Злата, прижавшись ко мне.

Я с трудом отлепил ее от своего тела и поволок дальше в глубину катакомб, как вдруг где-то под потолком темноту резанули лучи фонарей.

Один из них через пролом нырнул вглубь и вычертил в темноте фигуру Златы.

Твою мать! Патруль услышал-таки ее крик.

— Хальт! — раздался сверху окрик.

Я рванул девушку за руку увлекая ее вглубь «пещеры».