Красный волк

Ун вздрогнул, поняв вдруг, что стоит и смотрит на черные начищенные до угольного блеска ботинки. Он выпрямился, заставив себя оторвать от них взгляд, и посмотрел на незнакомца, сразу догадавшись, кто это. Чрезвычайный уполномоченный его императорского величества оказался длиннолицым, совершенно лысым рааном с пятнистой макушкой. К удивлению Уна, на одежде гостя не было красной вышивки, свидетельствующей о принадлежности к высокородным семье (разве в Столице служат не одни только высокородные?). Его черный костюм был строг, да и сам он не улыбался. Не потому что злился, просто камень не может сердиться, как не может и радоваться. Его рукопожатие оказалось крепким и холодным.

Где-то позади хлопнула дверь, и раздались резкие шаги.

Сердце забилось быстрее, Ун испуганно обернулся к отцу. Он боялся увидеть на его лице раздраженное спокойствие, предвестник бури, но тот заговорил почти примирительно и сочувственно:

– Произошедшее все еще свежо, господин уполномоченный. Мальчишка переживает. Боюсь, мы не скоро вернемся к спокойной жизни.

– Да. Тревожные времена.

Следом за отцом из гостиной вышла мама и сестры в синих платьицах сестринства, в которое все-таки как-то умудрились вступить три месяца назад. Уполномоченный оказался скуп на приветствия. Соблюдя все условности, он последовал за отцом к дверям, ведущим в рабочее крыло дома. Разговор между ними завязался сам с собой, как между старыми друзьями. Ун постарался прислушаться, но разобрал только: «...не думает, что это лишь вопрос этого города…».

Чрезвычайный уполномоченный его величества уехал вечером, отец вышел проводить его, и Ун бесшумно выскользнул следом, когда автомобиль с важным гостем, заворчав, поехал к воротам, шурша гравием и огибая широкую круглую клумбу.

– Ун?

Ун вздрогнул. Отец не смотрел на него, казался отрешенным, с этакой блуждающей улыбкой на губах, и все равно не переставал подмечать происходящее вокруг и слушать. Появится ли у него самого, у Уна, когда-нибудь такое же чутье? Нужно ли вырасти для этого или упражняться? Или же надо таким родиться? «У меня глаза отца и прадеда, – решил Ун, – может, я и в другом пошел в них? Если повезло».

– Следишь тут?

– Извините. Хотел еще раз посмотреть на гостя.

– Хм. На гостя... – отец провел рукой по темно-красным волосам. – Следи лучше за газетами, мой мальчик. Нас ждут удивительные времена.

Он замолчал, и Ун не посмел спрашивать и только вспомнил стих из наставлений первого императора, который тот написал в поучение грядущим поколениям: «Учись же терпенью, о отрок, забудь торопливости путь, кто время кнутом подгоняет, на жизнь не успеет взглянуть...».

И ждать пришлось недолго. Через два дня преподаватель высокой литературы Соон вкатил в класс радио-тумбу на колесиках, волоча за собой длинные хвосты проводов, и сказал:

– Всем внимание! – его высокий голос, пригодный только для древней поэзии, дрожал. – Тихо! Тихо же! Сейчас будет срочное обращение из столицы. Слушать и не отвлекаться!

Все притихли, но не из-за приказа старого вредины. Ун чувствовал, как любопытство, приправленное тревогой, медленно растекается от ученика к ученику. «Неужели какая-нибудь война? – подумал он. И еще: – А я ведь не успел вырасти!».

Но тут же он вспомнил злобные морды макак, представил, как подобный им враг бросается в атаку, не боясь смерти – ни своей, ни чужой. Что-то внутри трусливо дрогнуло и шепнуло: «А может и неплохо, что я еще не гожусь для призыва?». Взгляд Уна начал метаться от предмета к предмету, он пытался выдумать оправдание для самого себя и не находил его, но, к счастью, учитель повернул круглую ручку приемника, и ритмичное щелканье сменилось торжественной и вдумчивой мелодией гимна.

Все поднялись, почти синхронно с товарищами Ун прижал ладонь к сердцу и негромко запел себе под нос знакомые с самого раннего детства слова. Музыка смолкла, учитель позволили им сесть и теперь уже хором заскрипели стулья. Зазвучал голос диктора:

– Всем подданным Его Величества...

Кто-то заерзал, и Ун перекинул гнев с самого себя на этого недотепу. «Как можно слушать невнимательно, когда нам сообщают о чем-то очень важном?». Наверняка это был Тал. Этот ни к чему серьезно относиться не мог. Ему приходилось постоянно делать замечания на собраниях братства. Вот отец бы быстро научил его внимательности и уважению.

– ...нам не забыть.

Ун спохватился, придя в себя, оторвался от раздумий, отчаянно пытаясь уловить смысл речи.

– В это неспокойное время Его Величество призывает нас к единению. Раскрытый заговор соренов, опутавший всю нашу Родину, лишь очередной признак той грязной борьбы, которую ведут против Империи темные силы, желающие прервать столетний мир и закончить эпоху процветания. Но как никто не может сравнять с землей высокую гору, так никто не может сломить наш дух!

Послышались долгие аплодисменты. Похоже, трансляция велась из какого-то большого зала. Диктор говорил что-то еще, но слов было не слышно за этими накатывающими волнами хлопков.

Когда все стихло, он объявил:

– Старейшина сообщества соренов...