Красный волк

Ему не терпелось увидеть зверинец.

Глава III

Ун пал жертвой собственной фантазии. Половину ночи он проворочался с боку на бок, пытаясь уснуть, но вместо этого все дальше и дальше заходя в дебри размышлений о том, каким будет завтрашний день и какими окажутся макаки. Теперь же, прижавшись лбом к окну автомобиля, он отчаянно давил зевоту и то и дело протирал слезящиеся глаза. Вид за окном делал все только хуже. Когда город остался позади, дорога побежала через поля, широта и воля которых радовала только первые пять минут. Чем дальше и дольше они ехали, тем чаще на ум приходило единственное правильное слово, очень точно описывающее окружающий пейзаж: скука.

Не помогали иногда появлявшиеся на обочине стада длиннорогих зверей, водящихся только в северных провинциях. Они были весьма любопытными со своими косматыми боками, туповатыми мордами и остроконечными розовыми ушами, но Ун успел пресытиться их видом, побывав с матерью и сестрами на фермерской выставке.

В Раании, сердце империи, царили леса, в которых водились лисы, пестрые птицы и тайны. Степи же и поля были лишены любой надежды на самый жалкий секрет. Ун вспомнил, как они ездили на пикники в дубовую рощу, и как длинные нити солнечных лучей пробивались через зеленые кроны и согревали землю, и в воздухе смешивались тепло и прохлада, вспомнил, как искал с сестрами мышиные норы среди корней, прошлогодние желуди и блестящие черные камешки.

Автомобиль затормозил, дернулся, и Ун открыл глаза, вырванный из сна. Полей он больше не видел, весь вид перекрывал невысокий забор с витками колючей проволоки, из-за которого выглядывали хмурые серые здания, с плохо промытыми окнами.

На темном щите большими белыми буквами было выведено «На пропускном пункте предъявите документы в развернутом виде», над щитом лениво хлопало синее знамя с собачьей головой корпуса безопасности. Отец, сидевший впереди, вышел из автомобиля, махнул рукой. Из-за приоткрывшихся ворот появился капитан Нот, в этот раз одетый в полевую форму и кепи, которые по какой-то странной причине подходили ему лучше, чем китель и фуражка.

Отец поздоровался с офицером, и Ун заворожено наблюдал за неспешной беседой, додумывая, о чем они могут говорить. К его удивлению и радости капитан сел в их автомобиль, на задние сидение рядом с ним, и вполне серьезно пожал ему руку.

– Доброе утро.

– Доброе утро! – ответил Ун и изо всех сил постарался удержаться от вопросов и глупых замечаний. Памятуя о советах отца, он притворился, что его вообще здесь нет.

Первые минуты три салон заполняла сдавленная тишина, перемешанная с шуршанием карандаша, отец записывал что-то в блокнот, потом спрятал его в карман пальто и сказал:

– Так что не сказал бы, что ситуация меня устраивает, – похоже, он продолжил начатый еще снаружи разговор. – Мне докладывали, что округ здесь непростой, но что все настолько плохо! Куда смотрит корпус, капитан? Мой предшественник платил вам за терпимость ко всякой дряни? В ваших обязанностях не только следить за зверинцами. Город кишит соренами. Мне страшно отпускать дочерей в школу без охраны. Не могу даже представить, что творится в местных фермерских поселках.

Ун искоса посмотрел на капитана. Тот небрежно оперся о подлокотник, положив кепку с знаком птицы на колени, и пригладил темно-красные волосы пятнистой рукой. Улыбка его не дрогнула, хотя тон отца не обещал ничего хорошего.

– Понимаю ваши тревоги, господин управитель. И вы очень верно сказали, округ у нас непростой. Но понимаете, давить слишком резко – опасно. Раанских переселенцев в этих краях не то чтобы много. Земля хорошая, но все еще дикая и...

– Мой дед слушал те же самые истории. «Дикая земля». Сто лет прошло, а оправдание не изменилось. Я не прошу чистоты Столицы, капитан, но и не буду сидеть и смотреть, как в мой округ свозят соренов со всех концов империи, и не позволю делать из этого края загон. В Южном районе Благословения Императора вы, – он подчеркнул это «вы», – допустили создание целой общины этих вырожденцев. Я там был, капитан. Какой, по-вашему, приличный раан поселится в городе, где есть такой рассадник серой заразы? Я уж молчу об их лавках, аптеках и парикмахерских. Да, они могут получать разрешение на свое дело, но нигде ни один управитель и глава отделения корпуса безопасности не допустит, чтобы они открывали предприятия в приличных районах.

Отец замолчал, но капитан Нот, чувствуя что-то, не стал торопиться с ответом, позволяя ему выдержать паузу и продолжить:

– Я не имею права спорить с решением Его Императорского Величества, но никогда не пойму, почему он милует этот... хм... народ. Они не лучше других, я бы сказал, даже хуже. В любом случае, здесь времена бардака подходят к концу. Не знаю как, капитан, но в пределах города соренов больше быть не должно.

Теперь офицеру было позволено говорить, и он подал голос, облизнув губы: