Красный замок

Или по злой иронии это все же Брэм Стокер и его обнадеживающее прибытие в замок явилось лишь хитрой уловкой, чтобы сорвать наш побег? Эта идея казалась безумной, но я не могла ее исключить, особенно если ирландец и был Потрошителем.

За нашими спинами зашуршали шаги: в зал вернулся полковник Моран, облаченный в такую же черную накидку, как у Татьяны. Таким образом, двое из трех участников той ночи в пещере под Всемирной выставкой присутствовали здесь. С полковником прибыли человек десять мужчин, а также три женщины в белых холщовых длинных рубахах без капюшонов. По виду они напоминали больше крестьянок, чем цыган, а по возрасту разнились от совсем юных до зрелых. На головах женщин покоились венки из цветов, как на троице Офелий, подготовленных для утопления. Все они, и мужчины, и женщины, смотрели строго перед собой стеклянным взглядом, будто их одурманили – вроде как меня в Париже, но не так сильно.

Издалека доносились звуки скрипок, крики людей и лай собак – цыгане охраняли ворота замка.

Итак, провожатые явились. Я взглянула на Годфри и мистера Холмса, но не заметила, чтобы они замышляли что-либо предпринять. Брэм Стокер выглядел таким же сбитым с толку, как и я. Нам с трудом верилось, что теперь придется снова спускаться в темные недра замкового подземелья.

Уши подсказывали нам, что мы зажаты между двумя группами людей – снаружи и внутри, – у которых не было никаких причин помогать нам и, более того, могли найтись поводы навредить нам.

Татьяна спрятала свое оружие в складках черной накидки и шагнула к нам. Я заметила, что ее желтая тетрадь осталась лежать на столе, как квадрат солнечного света, пробившегося снаружи, – однако, увы, лишь густая ночная тьма давила на стекла высоких библиотечных окон. Дым от цыганского костра просачивался внутрь, и дышать становилось труднее. Жаль, что я ничего толком не знала об этом летнем празднике. Он казался безобидным, но и Хеллоуин тоже задумывался веселым, и вот во что превратился теперь.

Молча, как овечки, мы потрусили вниз. Люди в белых рубахах взяли факелы из зала и держали высоко над нами, так что вверху образовалась огромная огненная корона. Мы проследовали через залы, коридоры и лестницы. Неожиданно я поняла, что лишь наши шаги отдаются эхом: нашей четверки и Татьяны с полковником. Белые фигуры не производили шума, поскольку шли босиком.

Этот факт встревожил меня больше всего.

Наконец мы оказались на уровне, откуда прежде доносились звуки подземного ритуала. Неожиданно мистер Холмс взвыл, как раненое животное, и унесся в темноту, прорвавшись сквозь кордон белых рубах, как волк сквозь стадо.

– Тигр! – скомандовала Татьяна. – Поймайте этого немого идиота!

Полковник с громовым топотом бросился в погоню, и в свете факелов я увидела на его лице выражение зловещего удовлетворения. Если Холмс был волком среди овечек, то Моран вполне походил на роль носорога, питающегося волками.

Я пожалела нашего беглеца, каким бы трусливым ни выглядел его поступок. Возможно, сыщик обманул себя мыслью, что в случае успеха сможет привести подкрепление. А ведь мне казалось, что он слишком высокого мнения о собственных силах, чтобы просто так убежать в кусты. Татьяна тем временем подняла револьвер и прицелилась. В меня.

– Джентльмены, – сказала она. – Если еще кто-нибудь из вас надумает бежать, я подстрелю мисс Хаксли, как куропатку.

Брэм и Годфри ничего не ответили, но я почувствовала, как их крепкие фигуры сдвинулись вокруг меня, как два щита. Без сомнения, они руководствовались благими намерениями, но в результате руки у меня оказались настолько прижаты к бокам, что, пожелай я выхватить нож Джеймса Келли, маневр удался бы мне далеко не сразу.

Я начала понимать, почему Ирен так раздражают рыцарские замашки мужчин.

Дело в том, что я твердо знала, куда направлю свой нож, если все другие варианты будут исчерпаны: Маленькая Разбойница должна напасть на Снежную Королеву, чтобы Кай мог воссоединиться с Гердой. И теперь я была готова ради правого дела совершить деяние, которого прежде страшилась и которым Джек-потрошитель ночь за ночью промышлял в Лондоне и за его пределами.

Тут мы услышали топот и звуки борьбы в темном коридоре. Через несколько мгновений одетый в черное полковник втолкнул в наши ряды скорчившуюся фигуру человека, по-тюленьи завывающего, как свойственно немым. Если я и мечтала когда-то о том, чтобы Шерлока Холмса посрамили в его гордыне, то вовсе не в таком виде.

Я предположила, что он преувеличивает свои страдания, чтобы сбить с толку противников, все еще принимающих его за жалкого цыгана, недостойного серьезного внимания уже потому, что он лишен здравого смысла, свойственного цивилизованным людям.

И все же я не могла быть уверена в сыщике – даже в том, что он на нашей стороне. Только мы с Годфри были сами собой. Похоже, адвокату пришла в голову та же мысль, потому что он взглянул на меня и слегка кивнул.