Краткая история экономики. 77 главных идей о богатстве и бедности от Платона до Пикетти

В центре системы находится ядро развитых стран в Европе и Северной Америке. На краю системы – на ее периферии – отстающие страны Латинской Америки, Азии и Африки. Ядро выигрывает за счет периферии. Участь неразвитых государств – становиться беднее.

Она зависит от усилий зажиточных стран сделать себя богаче. По этой причине идея Франка стала известна как теория зависимости. Мировой капитализм, как считали традиционные экономисты, ведет к прогрессу, а Франк полагал, что к упадку. Он резюмировал свою теорию в названии одной из своих книг: «Развитие недоразвития».

У аргентинского экономиста Рауля Пребиша (1901–1986 гг.) была другая концепция о подводных камнях торговли для бедных стран, о том, как развитые государства в итоге доминируют над отстающими. Пребиш стал директором Центрального банка Аргентины и позже важным должностным лицом в ООН. Он не был в суждениях таким радикальным, как Франк, но его идея все равно противоречила традиционной экономике. Она была связана с ценами, за которые бедные страны могут продать свои продукты. Традиционный взгляд на торговлю был основан на теории британского экономиста XIX века Давида Рикардо. «Если страны специализируются на производстве продуктов, которые им удается делать относительно хорошо (другими словами, в их сравнительном преимуществе) и торгуют с другими странами, то положение всех стран будет улучшено», – говорил Рикардо. Если Куба обнаружит, что ей проще выращивать сахар, чем делать машины, тогда она должна продавать сахар США и покупать у них автомобили. Свободная торговля помогла бы бедным странам, таким как Куба, приблизиться к уровню жизни богатых государств – такова была теория.

Пребиш говорил, что это неправильно. Неразвитые страны, в том числе Куба, стремятся экспортировать «первичные» продукты: сахар, кофе и бананы. Прогрессивные государства склонны экспортировать произведенные товары: телевизоры и автомобили.

Когда люди становятся богаче, они тратят больше на телевизоры и автомобили, при этом они не расходуют основную часть прибыли на сахар и кофе.

Представьте, что ваш доход увеличился в десять раз. Вы можете потратить в десять раз больше на автомобили и ювелирные украшения. С другой стороны, хотя вы и можете покупать дополнительную чашку кофе в день, вы, вероятно, не станете приобретать в десять раз больше чашек кофе, чем раньше.

Пребиш видел – это тревожный сигнал для бедных стран. Когда государство со слабой экономикой развивается, его спрос на автомобили, которые оно импортирует из богатых стран, повышается. Но когда растет прогрессивное государство, его спрос на сахар, который оно импортирует из бедных стран, увеличивается гораздо медленнее. Следовательно, цены на машины растут быстрее цен на сахар, то есть условия торговли небогатого государства ухудшаются. Итак, когда населению бедной страны требуется больше автомобилей, ей приходится экспортировать еще больше сахара, чтобы заплатить за них. Это превращается в замкнутый круг: неразвитая страна специализируется на производстве сахара для оплаты машин, но со временем за каждую тонну этого продукта можно купить все меньше автомобилей. В результате бедное государство не может расти так же быстро, как богатое. Значительные темпы роста привели бы к высокому спросу на машины, а страна не могла бы его удовлетворить с помощью дохода от экспорта сахара. Что за ужасный контраст с жизнерадостными перспективами экономистов XIX века?!

Сегодня кажется, что торговля между богатыми и бедными «загоняет» последних в тупик, вынуждая продавать за границу дешевый сахар и кофе и всегда отставать от развитого, зажиточного мира.

Каким мог быть выход для бедных стран? Пребиш говорил, что они должны не специализироваться, а диверсифицироваться, то есть производить много разных продуктов. Им нужно производить сахар и кофе, а еще телевизоры и автомобили. Вместо расходования денег от экспорта сахара на покупку иностранных машин, они должны закрыть свои границы зарубежным товарам и потратить средства на строительство собственных автомобильных заводов. Это и сделали многие страны в 1950-е и 1960-е годы, в том числе в Латинской Америке и Африке (см. главу 22).