Краткая история экономики. 77 главных идей о богатстве и бедности от Платона до Пикетти

Фридман рассуждает дальше. Объясняется ли удвоенный национальный доход Ананасового острова бо́льшим объемом производства или повышенными ценами? Бо́льшая прибыль могла быть получена от удвоения объема производства до двадцати ананасов при текущей стоимости в 1 доллар. С другой стороны, она могла быть достигнута от удвоения цены за ананасы до 2 долларов при действующем объеме производства десяти ананасов. Как вариант, удвоенный национальный доход может объясняться сочетанием более высокого объема производства и более высоких цен.

Фридман сказал, что в краткосрочной перспективе увеличение суммы денег в обращении стимулирует расходы и приводит к более высокому объему производства; у денег имеется реальное влияние. Продавцы ананасов нанимают больше людей для сбора урожая, и поэтому уровень безработицы снижается. Вот так на самом деле должна была функционировать кейнсианская кривая Филлипса. Когда государство стимулирует экономику, увеличивая сумму денег в обращении, тогда уровень безработицы падает по мере того, как сфера производства и потребления восстанавливается. То же самое происходило бы при проведении политики, которую предпочитал Кейнс, подразумевающей бо́льшие государственные траты. Когда больше людей гонятся за ананасами, цены начинают стремиться вверх, отсюда связь между низкой безработицей и высокой инфляцией. Однако Фридман считал, что такая ситуация возможна ненадолго. Собиратели урожая работают больше, потому что продавцы ананасов предлагают им более высокие зарплаты. Затем стоимость ананасов повышается. Реальные зарплаты людей (измеряемые количеством ананасов, которые они могут купить) не становятся выше. Проблема в том, что рабочие путают денежные зарплаты с реальными. Экономисты называют это денежной иллюзией. Как только люди осознают свою ошибку, они перестают много работать, и экономика возвращается к изначальному, более низкому уровню занятости. Единственный результат в том, что инфляция становится выше.

Итак, хотя стимулирование экономики и может какое-то время быть эффективным, потом неизбежно наступает похмелье – возврат к прежнему уровню занятости вместе с большей инфляцией. У государства есть только один способ поддерживать рост занятости, но Фридман сравнил его с привычками алкоголика.

Точно так же, как алкоголик лечит свое плохое самочувствие еще одной рюмкой виски, государство может попробовать снова расшевелить экономику. Зарплаты и цены повышаются и, как и раньше, уровень занятости растет, поскольку люди ошибочно полагают, что в реальном выражении оплата их труда увеличивается. Когда они поймут свою ошибку, предложение их рабочей силы снизится. Экономика опять вернется к прежнему уровню безработицы с еще большей инфляцией.

Изначальный уровень занятости – это естественный показатель экономики: количество трудящихся, которых в целом нанимают фирмы, учитывая, сколько они могут производить. Не имеет смысла пытаться стимулировать экономику за этими пределами. В противном случае страну ждет еще бо́льшая инфляция.

У Фридмана не вызывало никакого удивления, что кривая Филлипса дала сбой. По его мнению, после войны государства развили привычку к стимулированию экономики и повышению инфляции. В 1930-е годы проблема была прямо противоположная. Центральный банк США породил самую худшую рецессию века, Великую депрессию, вливая слишком мало денег в экономику. Между 1929 и 1933 годами масса денег в обращении снизилась на треть. Кейнс настаивал, что депрессия была вызвана слишком малыми тратами. Фридман говорил, что дело не в этом. Проблема была в очень незначительной сумме денег.

Если финансы могут влиять на экономику в краткосрочной перспективе, есть ли какие-то пределы, в которых государство может использовать их для регулирования сферы производства и потребления? Правительство может увеличивать сумму денег в обращении, когда экономика замедляется, и сокращать ее, когда она развивается слишком быстро? Фридман говорил, что нет. Краткосрочные эффекты финансового оборота не вступают в силу тотчас. К тому времени, когда это случится, направление экономики может уже измениться. Власти не могут точно предсказать будущие условия и адаптировать под них сегодняшнюю политику. Они причинят лишь больше вреда, чем пользы.