Краткая история Латинской Америки

Порабощение коренных жителей в окраинных регионах Бразилии продолжалось еще многие годы после того, как прекратилось на сахарном побережье. В поисках живой добычи бандейранты Сан-Паулу месяцами, а то и годами странствовали по бесконечным просторам бразильского субконтинента пешком и на каноэ. Нередко они захватывали миссии и их обитателей. По иронии судьбы эти охотники за рабами разговаривали не на португальском, а на общем тупи, лингва-жерал, который иезуиты создали для обучения тупи основам христианской веры. К XVII веку лингва-жерал стал самым распространенным языком внутренних районов Бразилии, хотя потом постепенно исчез, сохранившись только в отдаленных районах Амазонии. Некоторые из главарей бандейрантов вообще не говорили по-португальски. Примером может послужить Домингуш Хорхе Велью, которому для общения с официальными лицами из Португалии был нужен переводчик. Бандейранты систематически игнорировали королевские указания о законном порабощении, но заявляли о лояльности португальскому королю и приносили пользу. Они не основывали поселений, но их изыскания позволили распространить португальские притязания далеко вглубь континента. Бандейранты Велью смогли даже то, чего не сумели никакие другие португальские силы, – уничтожить Пальмарес, поселение беглых рабов (такие в Бразилии называют «киломбу»), где их было несколько сотен. Пальмарес, один из крупнейших и, безусловно, самый известный киломбу, представлял собой собрание укрепленных деревень на холмах за сахарным побережьем и процветал на протяжении большей части XVII века. Последний бой против бандейрантов возглавил Зумби, король-воин Пальмареса. В 1695 году Зумби погиб в бою, и его голову, насадив на пику, выставили на площади, чтобы развеять слухи о его бессмертии. Слухи, однако, оказались неистребимы: три века спустя Зумби по-прежнему самый знаменитый и любимый афро-бразильский герой, несравненный символ сопротивления ужасам рабства.

Незадолго до 1700 года бандейранты обнаружили в «никому не нужной глуши скотоводов» золото. Впервые португальские поселенцы хлынули вглубь Бразилии, и вскоре драгоценный металл сместил сахар с позиции основного источника колониальных прибылей. Река Сан-Франсиску стала скоростной магистралью для переселенцев с сахарного побережья на золотые прииски, которые назвали Минас-Жерайс – Главные Рудники. Бандейранты высмеивали вновь прибывших и их одежду в европейском стиле, называя их выскочками и эмбоабас[24] – пижонами[25]. Однако по мере того, как нарастала золотая лихорадка, бандейрантов все же вытеснили. Рабовладельцы с сахарного побережья привезли африканцев для выполнения серьезной работы – добычи полезных ископаемых. Чиновники Короны начали собирать королевскую пятую. Окраина Бразилии наконец обзавелась первыми крупными поселениями – рядом с крупнейшими рудниками выросли города. В XVIII веке Вила-Рика[26], столица штата Минас-Жерайс, с ее роскошными церквями и двухэтажными домами, теснящимися вдоль извилистых улиц, стала самым населенным и процветающим городом Бразилии, если не всей иберийской Америки. То же самое золото финансировало религиозное искусство Алейжадинью – скульптора и архитектора, сына чернокожей рабыни. Ласковое с виду прозвище мастера означало «маленький калека»: руки Алейжадинью были изуродованы проказой. Иногда ему не удавалось даже взять инструменты, и он привязывал долото к изуродованной руке, чтобы продолжать работу. Одну за другой он украшал церкви сильными, выразительными статуями библейских персонажей. Сегодня мулат Алейжадинью признан величайшим латиноамериканским скульптором.

Открытие богатых месторождений золота и алмазов в отдаленных уголках внутренней Бразилии – опять-таки благодаря странствиям бандейрантов – положило начало заселению еще более удаленных, чем прежде, окраин: Гояса и Мату-Гросу. Обитатели фронтира Сан-Паулу начали разводить мулов на южных равнинах и продавать их на север, на рудники. Бразилия наконец начала становиться экономически цельной. Но великий бразильский золотой бум вскоре окончился: как это обычно происходит с золотой лихорадкой, лучшие залежи быстро истощились. Часть переселенцев-золотодобытчиков осталась заниматься разведением скота, но многие другие покинули Минас-Жерайс. И все же бразильская колония необратимо изменилась, поскольку золото успело переместить ее демографический и экономический центр на юг. В 1763 году столицей Бразилии вместо Салвадора стал Рио-де-Жанейро, портовый город ближе к Минас-Жерайс, а в наши дни Минас-Жерайс и Рио-де-Жанейро, бывшие окраины, считаются частью центральной Бразилии.

Конечно, «ядро и окраина» – лишь приблизительное описание, концептуальная модель, а не однозначная физическая реальность. Фактически в конце XVIII века разнообразие и распространение коренных культур Латинской Америки было уже бесконечно более сложным, чем можно было бы описать в нескольких абзацах. Тем не менее базовые принципы, такие как различие ядра и окраины, помогают понять многие перестановки.