Краткая история Лондона

Вопреки всем недостаткам государственного жилищного строительства 1950-х годов к концу десятилетия муниципальные советы построили столько же домов, сколько было уничтожено в «Блице». Это само по себе было настоящим достижением. Хуже было с дорогами. Одна из причин состояла в том, что у Совета графства Лондон и близко не было такого количества денег, чтобы приобрести землю под дорожное строительство, будь то расширение или перестройка. Это, в свою очередь, привело к окончательному завершению эпопеи с планом Аберкромби; на этот раз имела место не конфронтация общественных институтов и капиталистов-застройщиков, а сговор одних с другими.

Совет графства Лондон хотел облегчить движение транспорта в Лондоне. Застройщики предложили способ – и назвали свою цену. Они выразили готовность тайно скупать участки земли, преимущественно на перекрестках дорог, и передавать их в пользование Совету в обмен на отмену ограничений по высоте и плотности застройки на прилегающей территории. Если континентальные города формулировали и соблюдали правила относительно максимальной плотности застройки и сохранения архитектурного облика, Лондон выставил все это на продажу. Как и при Елизавете и Стюартах, власти были неявно заинтересованы в подрыве собственных правил. Осознание того, что разрешения на планирование могут быть предметом переговоров, стало началом новой главы в истории бума недвижимости и безвозвратно коррумпировало лондонское градостроительство.

Первая такая сделка была заключена в 1963 году: Гарри Хайамсу было разрешено возвести небоскреб «Центр-Пойнт» (Centre Point) на Сент-Джайлс-серкус и сделать коэффициент использования площади застройки втрое выше разрешенного. Офисное пространство в «Центр-Пойнте» так быстро росло в цене, что Хайамс не спешил пускать сюда арендаторов, и небоскреб стоял пустым, пока его цена в бухгалтерском балансе Хайамса возрастала, – уловка, которую другие позже повторяли с квартирами класса люкс. В обмен Совет графства Лондон получил землю под строительство круговой развязки на перекрестке Нью-Оксфорд-стрит и Чаринг-Кросс-роуд, хотя именно в этом случае земельный участок впоследствии оказался ненужным Совету. Никакого расследования, публичного обсуждения или даже официального оглашения решения не было. Вложив 3,5 миллиона фунтов, Хайамс получил 11 миллионов прибыли – прибыли, которую в соответствии с предложением комитета Утватта должен был бы получить Лондон. Зарождавшийся музыкальный квартал в Сохо был стерт с лица земли, а на его месте построено очередное пустующее офисное здание.

Башни и коробки взорвали ландшафт; центральное правительство, Совет графства Лондон и администрации боро пускались в сговоры, стремясь получше нарушить собственные правила. Протоколы, регулировавшие строительство высотных зданий вокруг парков, вдоль Темзы и в центре Вест-Энда, рассыпались в прах. Панельный дом на месте прежнего пивоваренного завода «Стэг» (Stag) близ вокзала Виктория стал выходить на сложную систему односторонних улиц, образующих круговое движение размером с добрую пригородную объездную дорогу. Предполагалось, что развязка избавит транспортный поток от светофоров; сегодня светофоров вдоль нее целые гирлянды.

На Юстон-роуд Джо Леви получил разрешение построить башню, нависающую над Риджентс-парком, в обмен на строительство туннеля, где теперь неизменно скапливаются автомобильные пробки. Вложив 2 миллиона фунтов в строительство туннеля, Леви получил чистую прибыль 22 миллиона. В Найтсбридже офисное здание, построенное Гарольдом Сэмюэлом для компании Bowaters, высосало жизнь из оживленного перекрестка неподалеку (и это еще был отменен план Совета построить 400-футовую башню (ок. 122 м), имеющую вход с эстакады). Здание подавляло всю округу и позднее было заменено еще более неприглядным многоквартирным домом по проекту архитектора лорда Роджерса[161] (квартиры там в основном стоят пустые). Найтсбридж так и не обрел заново своего особого характера; вся жизнь переместилась ниже по Бромптон-роуд. Лондонские градостроители могли извлекать прибыль, но не привлекать людей.

Наблюдать плоды этого вовсе не священного союза частного капитала и государственной власти можно не только в Вест-Энде. Джек Коттон смог построить мрачные башню и коробку по сторонам Ноттинг-хилла в обмен на небольшое расширение улицы. Другие места, где прежде концентрировалась лондонская жизнь, уничтожались под строительство новых перекрестков: так было в Уайтчепеле, Воксхолле, Хаммерсмите и ислингтонском микрорайоне Эйнджел. Поучительно сравнить их с уголками, избежавшими такой судьбы; среди них «Боро-маркет» в Саутуорке, «Бродвей» в Фулэме и Кэмден-таун.