Краткая история. Монголы

Абу Саид оставил после себя прочное и процветающее государство, достигшее наконец-таки мирного соглашения с Мамлюкским султанатом. В отличие от своего невысокого, коренастого и уродливого отца Газана [47] молодой царь был «чертами лица прекраснее всех созданий господа» [48], культурным и образованным; он творил поэзию и музыку и наслаждался ими [49]. При нем процветали искусства. Покровительство им, укрепившееся в эти золотые годы в Багдаде и космополитичном Тебризе, в Ширазе благодаря Музаффаридам, а также усилиям семьи Инджу, пережило даже десятилетия хаоса, захлестнувшего страну после смерти Абу Саида.

В правление Олджейту были установлены дружественные отношения с Делийским султанатом. С его правителем, султаном Мухаммадом ибн Туглаком, Персия обменивалась дорогими подарками, хотя соглашение о совместных действиях против общего противника, Чагатаидов, достигнуто не было. В 1320 году началось сближение с мамлюками, завершившееся в 1322 году Алеппским договором. Купец Маджд ад-Дин Саллами организовал переговоры, покончившие с шестью десятилетиями вражды, охладившие отношения между Египтом и Золотой Ордой и способствовавшие казни непокорного Темирташа, сына Чопана. Немедленно дали о себе знать экономические выгоды, ставшие движущей силой мира.

Узбек-хан продолжал беспокоить северные рубежи, хотя Абу Саиду и удалось удержать хорошо укрепленные позиции в Карабахе. Он вынудил хана Джучидов сконцентрировать усилия на ненадежной границе в Хорасане, где он мог прибегнуть к помощи наемников-карауни. В избытке ходили слухи о том, что Багдад-хатун переписывалась с Узбеком и координировала с ним свои планы.

Если бы Абу Саид прожил дольше и успел подготовиться к смерти, история Ирана могла сложиться совершенно иначе. Сильный ильхан мог бы сдержать нападение Тимур-хана и укрепить те институты, которые еще только зарождались. Абу Саид не продолжал и не поощрял шиитский уклон своего отца даже при том, что был похоронен в Султание. Чопан добился того, чтобы суннизм и традиционные улемы возвратили себе положение при дворе. Мятеж недовольных эмиров, жаждавших возвращения славных дней господства степи и ясы, в конце концов был усмирен, но этот порядок был кратковременным.

Арпа Кеун (прав. 1335–1336)

В отсутствие подходящего принца хулагуидской крови выбор Арпы Кеуна выглядит особенно дальновидным и целесообразным. В условиях открытого, щедро обагренного кровью и сдобренного обвинениями в заговорах списка претендентов чужак и «технократ» выглядел идеальным вариантом. Арпа Кеун был авторитетным военным чиновником, который испытывал отвращение к проявлениям врожденной коррупции и выставляемой напоказ алчности все более пышного иранизированного двора. Как способного военачальника его уважали за прямоту, приверженность закону и веру в традиционные ценности.

Арпа Кеун был потомком Ариг-Бухи, но не имел отношения к междоусобным распрям той отдаленной эпохи[237]. С ним связался выдающийся главный министр Абу Саида и сын Рашид ад-Дина Гийяс уд-Дин. Он уверил его в своей поддержке на том условии, что тот согласится с некоторыми фундаментальными принципами, которые будут определять и направлять его правление. Эти условия сохранились в недавно обнаруженном собрании документов, скопированных и объединенных известным книжником того времени Маджд ад-Дином Тебризи. Последний документ, помещенный в его сочинении «Сафина», – письмо министра своему брату с описанием соглашений, достигнутых с Арпой Кеуном.

Арпа Кеун находился в доме министра до тех пор, пока не были согласованы четыре обязательных условия. Положения, выработанные Гийяс уд-Дином и его братом и представленные Арпе Кеуну, были следующими. Во-первых, «он не отвернется от истины, заботы и справедливости по отношению к народу» и не будет сносить порок и безнравственное поведение; во-вторых, он будет относиться ко всем подданным, будь то монголы или персы, военные или гражданские, одинаково; в-третьих, он будет свято блюсти законы шариата; а в-четвертых, он позволит министру Гийяс уд-Дину уйти в отставку, как только займет престол [50].