Краткая история. Монголы

Мостоуфи, который не был апологетом Арпы Кеуна, выразил общие чувства, заявляя: «Признаком времени стали теперь ущерб и пренебрежение со стороны [непрошеных] гостей… Тот, кто имел всю власть, не сказал ни слова, чтобы потушить пожар смуты» [58]. Его летопись этих беспокойных лет так и не была опубликована, несмотря на то что она содержит длинную автобиографическую часть, где он детально описывает пережитые им большие трудности и разложение. Он отмечает мелкие детали политических интриг, имена множества людей, участвовавших в бесполезных и шумных битвах, в невразумительной, ничего не значащей пантомиме. Стиль его – пустословный, витиеватый и изобилующий преувеличениями, скрываемый пышными прилагательными и меняющими свой смысл существительными. Эти страницы описывают печальный конец некогда значительной фигуры.

Последнее слово – за эмиром Али-падишахом, дядей Абу Саида и братом Хаджи-хатун, этническим монголом из племени ойратов, потомком Тенгиза – главного противника Ариг-Бухи. Он мрачно заявил: «Любовь и ненависть передаются из поколения в поколение» [59]. Он отдал всю свою энергию на то, чтобы свергнуть нового ильхана и посадить вместо него Мусу-хана, внука ильхана Байду, сына Тарагая, внука Хулагу [60], чтобы тот присоединился к сонму марионеток, вознесшихся и уничтоженных в этот темный период средневековой истории Ирана.

На самом деле правление ильханов кончилось одновременно со смертью Абу Саида в 1335 году, однако непрямая власть Чингисидов сохранялась вплоть до гибели наследовавшего Ильханату государства Ак-Коюнлу и появления в Тебризе в 1501 году обожествленного царя – шаха Исмаила Сефеви. Гений Чингисхана состоял в том, что он успешно создал новый источник имперской легитимности, из которого щедро черпали его преемники, чтобы оправдать свое правление. В Китае империя Юань была принята как имеющая мандат Неба. А в Иране, где (как и во многих странах исламского мира) главным источником законности был низложенный халиф, таким источником для многих людей в исламизированных, в том числе мусульманских, государствах восточной части страны стал Чингисхан.

Последним государством Ирана, правители которого возводили свое право на власть к Чингисидам, было Ак-Коюнлу, правитель которого суннит Узун Хасан (1423–1478) разгромил объединенных тюрко-монгольских противников Кара-Коюнлу, находившихся под властью Джаханшаха (ум. 1467). В то же время он поддерживал отколовшуюся часть суфийского ордена Сефевидов под руководством харизматичного шейха Джунейда (ум. 1460). Именно Джунейд начал процесс превращения Сефевидов из отрешенных от мира суфиев-суннитов в воинствующих неортодоксальных шиитов, которые в конце концов повернулись против своих былых защитников и установили в Иране новую правящую династию, опиравшуюся на шиизм двунадесятников. Так закончилась власть Чингисидов в Иране [61].

Глава 7 Хан Хубилай – юаньский император мира

Хубилай-хан (также известный по своему храмовому имени Ши-цзу) был пятым великим ханом Монгольской империи с 1260 по 1294 год, а также основателем империи Юань в Китае [1]. Однако не все признавали его господство, и только Хулагуиды в Иране оставались ему всецело верны. Невзирая на степное происхождение, Хубилаю удалось создать полиэтничную, мультикультурную систему управления, при помощи которой он смог и объединить Китай, и осуществлять контроль даже над далеким Ираном.

ПЕРВОЕ СВИДЕТЕЛЬСТВО

Самое раннее упоминание о Хубилае повествует о обряде его инициации, ягламиши [2], которую провел его дед, Чингис, в 1224 году (Бечин ил, год Обезьяны). Это случилось после того, как Хубилай с братом Хулагу отправились в свою первую охотничью экспедицию на реку Или и совершили первое убийство, поймав антилопу и кролика. Их дедушка, следуя монгольской традиции, смазал жиром убитых животных средний и большой пальцы мальчиков. Рашид ад-Дин, рассказывая эту историю, утверждет, что во время помазания Хубилай осторожно держал перст Чингисхана, а молодой Хулагу так резко ухватил деда за протянутый палец, что тот вскрикнул от удивления[238].

Хубилай (1215–1294, прав. с 1260)

Эта история о ранних годах Хубилая ясно показывает, что традиции монголов и степи прививал мальчикам наряду с другими и сам дед. Но не менее ясно, что на них влиял и более широкий мир за пределами степи, о наличии которого они были хорошо осведомлены. Их мать, Сорхахтани-беки, позаботилась о том, чтобы ее сыновья овладели традиционными монгольскими навыками верховой езды, охоты, стрельбы из лука и ведения боя, но в то же время обучала их литературе, искусствам и наукам. Для этого при дворе находились китайские ученые, персидский наставник из североиранского города Казвина, а также уйгур по имени Толочу, учивший их монгольской грамоте. В этой области ее мальчики достигли значительных успехов, что и позволило им впоследствии уверенно закрепиться в землях к югу от Евразийской степи.

Сорхахтани-беки