Краткая история насекомых. Шестиногие хозяева планеты

С мелкими животными проще, поскольку мы знаем, что их в мезозое могли хоронить семейные пары жуков-могильщиков (Nicrophorinae). Эти насекомые, относящиеся к семейству жуков-мертвоедов (Silphidae), названы могильщиками не просто так. Они выкапывают под землей склеп, который служит кладовой и детской одновременно. В наши дни в таком склепе можно найти труп мыши или воробья. Мезозойские могильщики, скорее всего, помещали туда млекопитающих и мелких пернатых динозавров. Жуки-могильщики проявляют редкую для насекомых родительскую заботу: они старательно очищают труп от кожи и перьев, а затем отрыгивают кусочки полупереваренного мяса своим личинкам, неотступно находясь рядом с ними. На верхней стороне брюшка у жуков находятся полосы, состоящие из ряда мелких выступов, – это стридуляционные органы, похожие на те, что есть у кузнечиков и сверчков. Когда выступы соприкасаются с надкрыльями, возникает звук, похожий на легкое поскрипывание. Такими сигналами мертвоеды предупреждают свое потомство об опасности, а сразу после вылупления из яиц направляют его к месту трапезы. Отпечатки мертвоедов со стридуляционными органами найдены в раннемеловых отложениях Китая[276]. Это значит, что вот уже 125 млн лет посреди могильной тьмы разыгрываются трогательные сцены семейной любви и заботы. Если Бог есть любовь, как сказано в Новом Завете, то склепы жуков-могильщиков, наверное, приглянулись бы Ему даже больше, чем ходы навозников. Везде, везде есть своя красота – надо только дать себе труд заглянуть за ширму тления и уродства…

Часть IV Общества шестиногих

Глава 12 Истоки эусоциальности

Общественные насекомые сопровождают нас повсюду с раннего детства. Я помню ту радость, с какой на прогулке в детском саду встречал первых муравьев на асфальте среди тающего снега. Для меня, городского ребенка, они были куда более убедительными вестниками весны, чем какие-нибудь грачи или журавли. Я много гулял с бабушкой в Главном ботаническом саду и как-то раз в еловой рощице наткнулся на осиное гнездо, построенное на земле. В то лето я возвращался к нему почти на каждой прогулке. Осы притягивали меня как магнит. Я где-то вычитал, что они направляют агрессию только против движущихся объектов. Поэтому пока ничего не подозревающая бабушка ждала меня на лавочке, я натягивал капюшон, подходил к гнезду и тыкал в него палкой. А затем неподвижно замирал рядом, наблюдая, как потревоженные осы в бессильной ярости летают рядом с моим лицом, пытаясь отыскать своего обидчика. Мне до сих пор кажется, что это неплохой способ пощекотать нервы и проверить себя на смелость и выдержку, но я не стал бы рекомендовать его кому-то еще. Согласно статистике летальных исходов, самые опасные животные в наших широтах – это как раз самые что ни на есть обыкновенные осы и пчелы, а вовсе не медведи, волки или гадюки. В случае сильной аллергической реакции даже один осиный или пчелиный укус может оказаться смертельным. В США осы и пчелы убивают в два раза больше людей, чем собаки, в 10 раз больше, чем ядовитые змеи, и в 20 раз больше, чем акулы, аллигаторы и медведи гризли, вместе взятые[277].

От общественных насекомых нам не скрыться даже в собственных домах. Еще одно мое яркое воспоминание детства – мама, вытряхивающая в унитаз месиво из фараоновых муравьев, которые поселились в коробке из-под сухой детской смеси. Маршрут этих крошечных рыжеватых созданий пролегал прямо по стене ванной комнаты в цементных стыках между кафельными плитками. Американский биолог Эдвард Уилсон, крупнейший в мире специалист по муравьям, сетовал, что после любой его публичной лекции слушатели неизменно задают один и тот же вопрос: «Что делать с муравьями, которые завелись дома?» Общественные насекомые посягают на наши запасы сладкого и даже жизнь, они наши конкуренты и в то же время двойники – еще Аристотель уравнивал муравьев, пчел и людей в ранге политических животных. Неудивительно, что общественные насекомые будоражат воображение даже тех, кто совершенно далек от биологии.