Краткая история насекомых. Шестиногие хозяева планеты

По мере того как цветковые вытесняли голосеменных на задворки растительного мира, их цветки становились все более доступным ресурсом. Шишки же, на которых ранее кормились многие насекомые, наоборот, встречались все реже, как советские «Волги» и «Москвичи», медленно, но неуклонно исчезавшие с улиц с наступлением эры иномарок (рис. 8.9). Многие насекомые по-коллаборационистски перекинулись на сторону победителей, просто поменяв старых хозяев на новых. Так поступили, например, жуки-узконадкрылки (Oedemeridae), которые в наши дни питаются пыльцой орхидей и других цветковых растений, заодно опыляя их. Но в меловом испанском янтаре был найден жук-узконадкрылка с тянущимся за ним шлейфом пыльцы саговниковых, что доказывает: когда-то эти жуки были связаны с голосеменными[169]. Мухи-шаровки и мухи-длиннохоботницы (Nemestrinidae), отрастившие себе хоботок для питания на шишках беннеттитовых еще в юрском периоде, также успешно смогли переключиться на цветы и дожить до наших дней. Таким образом, цветковым растениям не пришлось налаживать насекомоопыление с нуля: иногда они просто переманивали опылителей у своих конкурентов.

* Источник: Friis E. M., Raunsgaard Pedersen K., Crane P. R. Early Flowers and Angiosperm Evolution Cambridge: Cambridge University Press, 2011. P. 463.

* * *

Середина XXI века. Отважный энтомолог пробирается по густому тропическому лесу где-нибудь в труднодоступном районе Папуа – Новой Гвинеи или Южной Америки. Взмах сачка – и вот в нем трепещет каллиграмматида. Почему бы не представить себе такую картину, ведь поймали же когда-то в глубинах океана латимерию, хотя прежде кистеперые рыбы были известны только в ископаемом состоянии? Увы, каллиграмматиды полностью вымерли уже во второй половине мела, став жертвой глобальной перестройки наземной растительности. Они хорошо чувствовали себя на «цветах» беннеттитовых, но в мире, который наполнился цветами без кавычек, им уже не было места. Точно так же к новой реальности не сумели приспособиться и хоботковые скорпионницы. Никто не знает, почему все эти псевдобабочки мезозоя, в отличие от длиннохоботковых мух, потерпели поражение в борьбе за существование. Может быть, их подвело несовершенное устройство хоботка? Или недостаточно гибкое поведение? А вдруг все дело в образе жизни их личинок, о котором мы ничего не знаем?.. Но свято место пусто не бывает: с распространением цветковых на смену хоботковым скорпионницам и сетчатокрылым пришли пчелы и макролепидоптеры, т. е. дневные бабочки вместе с другими крупными чешуекрылыми вроде бражников и совок.

Как-то вечером одного из дней 1832 г., когда бриг «Бигль» с молодым Дарвином на борту двигался вдоль бразильского побережья, на горизонте посреди ясного неба показалась черная туча. Команда бросилась спускать паруса, но когда туча настигла корабль, оказалось, что беспокойство было напрасным, – это была огромная стая бабочек, летящая над морем. «Снег, снег из бабочек!» – в возбуждении кричали матросы, сметая с палубы тысячи пестрокрылых созданий. Поскольку и в тот вечер, и в предыдущие дни стоял штиль, Дарвин сделал вывод, что бабочек не сдуло с суши ветром – они летели сами. Древнейшие бабочки попали в наши руки благодаря одной из таких массовых сезонных миграций, проходившей над морем. Они были найдены на датском острове Фур в раннеэоценовых толщах, возраст которых составляет около 54 млн лет. Эти толщи сложены диатомитами – так называются осадочные породы, образованные микроскопическими скелетами диатомовых водорослей. Образование диатомитов происходило в 50–100 км от береговой линии, и тем не менее они буквально нашпигованы бабочками. Всего там собрано более 1700 отпечатков чешуекрылых, что составляет почти половину от общего числа кайнозойских находок этого отряда. На одной из плит ученые нашли сразу 14 бабочек, лежащих вместе, – видимо, они летели очень кучно, но порывом ветра были сброшены в воду и пошли ко дну[170].

В остальных местонахождениях бабочки и прочие чешуекрылые попадаются очень редко. И все из-за чешуек, которые покрывают их крылья, подобно черепице. Собственно, в латинском названии отряда – Lepidoptera – и зашифрована эта особенность: слово lepis по-гречески означает «чешуя». По сути, чешуйки – это просто расширенные и сплющенные волоски. Волоски такой формы появились уже у ручейников – предков чешуекрылых и использовались, в частности, для выделения феромонов. Ручейники очень чувствительны к высыханию и стараются держаться поближе к воде. Чтобы освоить более засушливые пространства и обезопасить себя от потери влаги, первые моли, появившиеся в начале юры, закутались в чешуйки целиком: налегая друга на друга, элементы чешуйчатого покрова препятствуют испарению влаги. И, как это часто случается в эволюции, новшество, первоначально изобретенное с какой-то одной целью, впоследствии пригодилось также для решения многих других задач, главной из которых стала самозащита.