Краткий философский словарь

Однако такая свобода обернулась утратой былого единства общества, падением нравов. Сам человек оказался незащищенным ни перед Небом, дела которого «бесшумны и не имеют запаха», ни перед грядущими событиями Земли. Положение катастрофически ухудшается, поскольку общество еще не выработало всеобщих устойчивых форм государственной саморегуляции. Сложившаяся ситуация, по мнению К., настоятельно требовала прихода «совершенномудрого человека» («шэн жэнь»), Учителя, способного уравновесить природу человека («мин») и его натуру («син») и найти срединный Путь («Дао») для человеческого общества и для каждого индивида, Путь, который позволит сохранить равновесие между «волей Неба» и «волей Земли».

Таким наставником для мира Поднебесной является сам К. Постоянно разъезжая с поучениями для правителей, «не имея даже времени согреть циновку, на которой сидел», К. постоянно повторял: «Передаю, но не творю». Пытаясь возродить размытые мировоззренческие ориентиры, К. считал себя лишь транслятором родовых традиций. Он не говорил о необычном: о богах, духах («если не могут служить людям, как могут служить духам?»), о смерти («мы не знаем даже, что такое жизнь»). Всё внимание он сосредоточил на взаимоотношениях людей, которые должны быть «правильными» и имели бы силу естественной необходимости настолько, что осуществлялись бы без видимого вмешательства правителя, государственных чиновников.

«Жэнь» (гуманность, человеколюбие) и «ли» (правила, нормы общежития) – основные категории этико-политической системы управления К. «Если человек не обладает человеколюбием, как он может соблюдать правила поведения?» – спрашивал Учитель. Возродить основной механизм «высокой старины», пришедшей в упадок, можно только на основе всеобщего нравственного воспитания и самовоспитания. Чтобы сделать нравственность «домом» своего индивидуального бытия, надо «войти» в прошлое собственного народа. Учиться нужно каждому: «Любовь к человечности без любви к обучению вырождается в тупость, любовь к мудрости без стремления научиться вырождается в то, что человек разбрасывается… Любовь к прямоте без желания учиться приводит к грубости, а восхищение мужеством – к смутьянству». В процессе учебы, приобщения к прошлому человек «исправляет имена». Говоря современным языком, индивидуальным смыслам употребляемых слов-понятий возвращаются их истинные первоначальные значения. Строгое им следование в повседневной жизни приводит к «всеобщему согласию и счастливой жизни», когда «правитель будет правителем, слуга – слугой, отец – отцом, сын – сыном».

Самовоспитание начинается с момента «сдерживания» каждым себя и «почтительности» к другому. «Цзюн цзы» – совершенномудрый человек; его синонимы – «да жэнь», «шэнь жэнь» – гуманный, великий человек. Он всегда следует долгу и «ли» (правилам благопристойности); он снисходителен и правдив, милостив и великодушен, почтителен к старшим и заботлив по отношению к младшим. Его жизненный принцип: «чего не желаешь себе, того не делай людям». Поставленный в критическую ситуацию, он выберет смерть, но не откажется от нравственных принципов. В повседневной жизни он «и прост, и утончен»; во всём соблюдает меру («срединный путь»), без которой «почтительность превращается в суетливость, тщательность – в робость, смелость – в смутьянство, прямота – в грубость». Мера в понимании К. не есть нечто усредненно-безликое; это интуиция мудрости разума в повседневной жизни, которая достигается любовью к знаниям и к размышлению. Учитель всегда повторял: «Учиться и не размышлять – пустая трата времени; размышлять и не учиться – губительно».

Противоположностью «цзюн цзы» является «сяо жэнь» (маленький, ничтожный человек): «цзюн цзы думает о совершенстве, человечности, гуманизме, сяо жэнь – о мелкой выгоде». Конфуцианская концепция личности, утверждающая призвание всех людей к осуществлению идеи человечности, позволяет сказать, что идеи гуманизма, полноты человеческого существования как цели социального развития появились в древнем Китае задолго до европейского Ренессанса.

К I в. до н. э. конфуцианство, соединившись с космологическими идеями даосизма (см. Лао-цзы), воплощается в системе жесткой регламентации образа жизни жителей Поднебесной, в обрядах, ритуалах, церемониях, системе экзаменов, опирающихся на авторитет Неба, Земли и К. Принцип «ли» постепенно приобретает значение онтологической категории, сообщающей смысл человеческому существованию.

Во II–III вв. н. э. конфуцианство проникает в Корею и Японию. Оно соединяется с буддизмом, позже – с «чань». С XIV в. конфуцианство становится в Китае государственной религией. С 80-х годов XX в. интерес к идеям конфуцианской этики, принципам организации государственного управления возрастает.