Краткий курс практической метафизики

Вот монах, в достаточной мере оставивший чувственные удовольствия, оставивший неумелые качества — входит и пребывает в первой дхиане: восторг и счастье, рождённые [этим] оставлением сопровождаются направлением ума [на объект медитации] и удержанием ума [на этом объекте]. С успокоением направления и удержания ума, он входит и пребывает во второй дхиане: [его наполняют] восторг и счастье, рождённые сосредоточением, и единение ума, который свободен от направления и удержания — [он пребывает] во внутренней устойчивости. С успокоением восторга он становится невозмутимым, осознанный и бдительный, и ощущает счастье. Он входит и пребывает в третьей дхиане, о которой Благородные говорят так: Непоколебимый и осознанный, он пребывает в состоянии радости. С успокоением счастья и страдательности — вместе с более ранним исчезновением восторга и беспокойства — он входит и пребывает в четвёртой дхиане: в чистейшей невозмутимости и осознанности, в ни-удовольствии-ни-боли. Это, монахи, называется правильным сосредоточением". Ученик сосредотачивает свое внимание на каком-либо объекте или идее, стараясь достичь полной поглощенности этим объектом. Это похоже на дхарану раджа-йоги. Одним из вспомогательных средств для концентрации внимания является контроль за дыханием как это изложено в Анапанасати Сутте [Majjhima Nikaya]. Это перекликается с пранаямой. В результате ум должен войти в состояние дхианы. Как известно, это предпоследняя ступень раджа-йоги. В результате практики дхианы возникает прямое постижение истинной сущности феноменов этого мира, видение вещей такими, какими они являются на самом деле, а не такими, какими кажутся. Происходит развитие высшей мудрости, уничтожающей корни зла в подсознании. В конечном итоге практики правильного сосредоточения спонтанно возникает Правильное освобождение. Происходит Самопробуждение и буддист достигает своей конечной цели — нирваны.

Можно предположить, сравнивая последние этапы восьмеричного пути со второй половиной ступеней раджа-йоги, что ее самадхи тождественно нирване. Это вполне согласуется с тем тезисом, что в конце все пути к высшей Реальности, все марги становятся очень близкими друг к другу и в финале они сливаются в Абсолюте.

Практика буддизма свидетельствует о том, что все этапы Восьмеричного пути, начиная с некоторого уровня развития, должны практиковаться одновременно, поддерживая и углубляя друг друга. Но естественно, что первая половина пути должна быть пройдена в вышеописанной последовательности.

Путь к Пробуждению долог и труден, однако указывается, что …"преимуществами нирваны можно частично пользоваться еще до ее полного достижения — путем частичного выполнения ее условий. В беседе о преимуществах жизни отшельника Будда объяснял царю Аджаташатру, что каждая удаленная частица неведения, каждая побежденная страсть приносит ощутимую пользу, как, например, чистоту, доброжелательность, самообладание, мужество, несмущаемый разум, нерушимое спокойствие. Это ободряет ищущего спасения, дает ему силу идти дальше к трудной цели — до полного достижения нирваны" [1].

Благородный восьмеричный путь называется также Срединным путем. В "Первой проповеди о приведении в движение колеса закона" было сказано: "Есть две крайности, которым тот, кто отправился в путь, не должен следовать, — с одной стороны, привычная приверженность к страстям и удовольствиям, получаемым от чувственных вещей, и, с другой стороны, привычная приверженность к самоумерщвлению, которое болезненно, неблагородно и бесполезно. Есть средний путь, открытый Татхагатой (одно из имен Будды, авт.), — путь, открывающий глаза и наделяющий разумом, ведущий к миру, прозрению высшей мудрости, к нирване" [цит. по 3]. Это и есть Благородный восьмеричный путь.

Тот, кто следует Срединным путем, должен обеспечивать все необходимые условия для своего тела, чтобы оно было здоровым и сильным. В то же время он должен возвыситься над телесными потребностями, не быть рабом тела, а использовать его для совершенствования в сосредоточении. Срединный путь — не компромисс между гедонизмом и аскетизмом, а качественно более высокий уровень отношения к жизни. Это разительно контрастирует с христианской аскетикой.