Краткое повествование

И так в течение короткого времени пришли, собрались и скопились многочисленные люди: ханы и султаны, мирзы и мирсофи, калантары и мелики, молла-баши и моллы, кетхуды и именитые люди, тысяченачальники и сотники, пятидесятники и десятники, джазаирчи и амаша-кешики, чантаулы и насахчи, ханзадэ и элиагачли и множество других разных [людей], так что почти не хватало места для множества людей. И 3000 джазаирчи образовали два ряда от тростниковой ограды хана. [Длина каждого ряда была равна] расстоянию полета стрелы и даже больше. [Эти ряды] османцы называют алай. В руках у них были большие ружья. И [вот] через этот алай провели османского посланника Кендж-Али-пашу и повели в большой шатер раньше всех. А вслед за ним провели также русского посланника. И каждому из нас, приглашенных, отвели место и усадили, ибо было приготовлено для всех нас, прибывших, отдельное длинное сидение, и по приказу великого хана вызывали приглашенных по одному, вводили и усаживали на приготовленное место. На бумаге были написаны также имена приглашенных в таком порядке, как это установил всемудрый хан. Посему, в соответствии с написанным ханом, отмечали на бумаге и так собирали достойных уважения из каждого шалаша и приводили и сажали в одном месте, в специально приготовленном тростниковом шалаше. И вновь и вновь наставляли, дабы каждый заметил и запомнил свое место — кто выше него или кто ниже, и чтобы не ошибались и не путали, а когда пойдут в шатер приветствовать и воссесть перед великим ханом, то шли бы скромно, молча и степенно. И не спешили бы, ни [тогда], когда садятся, ни [тогда], когда встают, а чтобы благоразумно и благопристойно восседали и вставали.

И после того, как были приглашены те, кто был записан на бумаге, сидели около получаса. Были только ханы, и никто другой, и я — среди ханов; каждый осторожно приметил и запомнил свое место, мы были безмолвны и ждали приглашения нас в тот шатер.

Глава XXXIII. О селаме в день байрама. О церемониях и почестях. О том, как великий хан почтил прибывших ханов, и меня с ними, сладким шербетом, розовой водой и благовониями

Затем последовало повеление от великого хана, и ханзадэ, которые были элиагачли, пришли, пригласили нас в тот шатер и, согласно церемонии, которой нас научили, мы по порядку пошли и вошли в тростниковую ограду и затем, дойдя до шатра, сняли туфли свои вне шатра, вошли в шатер со страхом и благоговением и, стоя посередине, наклонением головы приветствовали его и поздравили его с байрамом и расселись по эту и по ту сторону шатра, ибо [шатер] был длинен; сидя на коленях, мы безмолвно созерцали.

А хан восседал в шатре на главном месте, подобном небольшой келье: ибо в конце шатра было три особых места, подобных джибинлуху с маленькими палаткообразными партэ и двери с занавесками; в одном из них восседал хан, обратив лицо ко всем нам и глядя на всех нас, ибо занавеска была поднята с двери.

А справа от великого хана, вне тех отдельных небольших мест, сидел османский посланник Кендж-Али-паша, а ниже него семь-восемь ханов и вали Тифлиса, который был [его] шурином [и сидел] выше меня. Его называют вали потому, что кроме шаха только он может надевать на голову джига, как второй [после] шаха. Вали выше многих ханов и имел этот вали под своей властью Тифлисское и Кахетинское ханства и [звание] вали, и ниже его [места] находилось мое место. А ниже меня сидели 45 ханов, как позже рассказал калантару и мелику ереванский Махмадкули-хан. Он и сосчитал, ибо я был так восхищен и потрясен, что мне и в голову не пришло подобное.

Точно так же и слева, напротив нас, сидели: сперва — брат его Ибрагим-хан, а затем его старший сын Ризакули-хан, а далее за ним сын его брата Аликули-бек. А ниже — младший сын Муртузакули-Мирза. И затем [сидел] русский посланник. А далее, как и на нашей стороне, сидели ханы в порядке [старшинства].

И отдельно от ханов, посланников и мирз, которые являются забитами ханов, [сидело] немного каких-то [людей]. Больше никто там не сидел. Хотя я вследствие благоговения и страха и не считал, но кажется мне, что в том собрании сидели 100 человек, может быть, немногим больше или немногим меньше. Остальные же вельможи и его тысяченачальники, сотники, десятники, мирзы стояли позади нас, сидящих, ибо в шатре с четырех сторон полотном высотой в две пяди в виде перил или, как говорят османцы, бармаглыга, было отгорожено место [шириною] в полтора алаби, похожее на дорожку, которое было устлано коврами. Там и находились стоявшие, а мы находились по эту сторону перил и восседали впереди стоявших.