Кратос 1

К нему присоединяется еще один метаморф. Через стеклянную стену космопорта я вижу, как они сажают его в гравилет, он поднимается в воздух и направляется куда-то на юг. Почти не сомневаюсь, куда он держит путь. Именно там, на юге, городская тюрьма, то бишь Центр Психологической помощи.

Никаэль возвращается, внимательно оглядывает голову очереди, взгляд останавливается на мрачной Юлиной физиономии, и он делает шаг в нашем направлении.

Я даже не успеваю среагировать. Юля хватает меня за локоть, Артура за руку и тащит из очереди.

— Быстрее же! Бежим отсюда!

Меня не надо уговаривать, зато Артура тянем почти силком. Вылетаем из здания космопорта и прыгаем в гравиплан. Машина взмывает в воздух, и краем глаза я успеваю заметить золотое свечение у нас за спиной. Поздно! Не возьмете!

Артур чуть не плачет:

— Зачем вы сбежали? Надо непременно пройти регистрацию! Верните меня!

Юля обнимает его, целует волосы:

— Не надо, Артур. Я вижу, что не надо.

— Нас будут искать, — говорю я.

Нас не преследовали, вероятно, у метаморфов и без нас было дел по горло, а мы и так никуда не денемся.

Команда нашлась в ближайшем ресторане под названием «Храбрый заяц». Впрочем, название спорное. Трактир держат поляки, и, скорее всего, они имели в виду «Постоялый двор „Храбрый“», в честь короля Болеслава Храброго, основателя Польского государства. По-польски Болеслава называли «Chrobry», а «zajazd» — это корчма, постоялый двор. Но с легкой руки русскоязычных торговцев Кратоса, привычным образом истолковавших знакомые слова, кроме как «Храбрым зайцем» сие заведение давно никто не называет. Так и на тессианский перевели.

Компания сидит за деревянным столом, стилизованным под средневековье, потребляет шницели и острые салаты. В центре стоит бутылка местного красного вина, бутылка водки и графин с томатным соком. Столик на четверых, и одно место пустует. Там, по обычаю Кратоса, стоит стопка водки, накрытая черным хлебом. Правда, хлеб местный, жирный рассыпчатый и изысканно инкрустированный кусочками орехов, как темная столешница светлым деревом. Нет Сержа. За столом: Витус, Геннадий и Бхишма.

Витус вскакивает нам навстречу, берет два стула от соседнего стола.

— Здравствуй, Юлия! Садись, Дима! Молодой человек, возьмите себе еще один стул.

Гена улыбается и кивает. Бхишма восхищенно смотрит на меня:

— Здравствуйте, господин!

Еще верит в Шиву?

— Что с Сержем? — спрашивает Юля.

— Погиб в гостинице, — говорит Геннадий. — Все помогал другим выйти из огня. А сам не успел.

Юля садится, плескает себе водки. Артур, пытается последовать примеру, но она отбирает рюмку и ставит мне.

При других обстоятельствах я бы предпочел вино, но сейчас хочется чего-то быстродействующего.

— Спасибо! — говорю я.

— А то я не пробовал! — возмущается Артур.

Юля молча наливает ему томатного сока.

Встает, поднимает рюмку.

— За помин души!

Выпиваем, на минуту повисает молчание, нарушаемое только звоном вилок команды.

— В долг гуляем? — спрашивает Юля.

— Нет! — говорит Витус. — Мы все зарегистрированы. Сегодня утром обернулись. Так что качаем со счетов.

— Вам дали выход в глобальную Сеть?

— И еще раз нет! Они просто скопировали наши счета. Все операции в Тессианской Сети.

— К инфляции, — заметила Юлия тоном заправской гадалки.

— Ну, и хрен с ней! — сказал Витус. — Пока живем.

И зажег трубку.

Я смотрел на контрабандистов. Уж больно не похоже на то, что у них мышьяк в крови: здоровые радостные люди. Но что-то здесь не то. Может быть, радость? Так не гуляют на поминках. Гуляют вообще на свадьбах.

— Покормите в долг своего капитана? — спросила Юля.

— Без проблем, — мгновенно ответил Гена. — И даже вместе с сыном.

— И даже вместе с другом, — со вздохом добавил Витус.

Принесли шипящее мясо с золотой корочкой и гарниром из нарезанного соломкой местного овоща, напоминающего картофель и называемого «Пом де Тесс».

Чередовать водку с вином — дело рискованное, но я решил попробовать красного. Недурственно! После первого бокала вспомнил, что мечтаю напиться с самого шиваитского монастыря.

Юлия раскраснелась и стала чуть веселее, но в глазах пряталась грусть. Я заметил, что перед ней стоит все та же уполовиненная рюмка водки, и ее количество не уменьшается уже минут пятнадцать, а в бокале — томатный сок.

Водка после вина оказывает странное действие. Будто трезвеешь. Опрокинул еще одну стопку, и в голове прояснилось. «Не порядок!» — подумал я.

— Они восстановили старинный рецепт, — откуда-то издалека донесся голос Витуса. — В первоначальном виде!

Официант в рубашке с пышным белым жабо и серебристым камзоле — все вместе напоминает взбитые сливки в блестящей вазочке — поставил на стол хрустальный графин с чем-то коричневым и полупрозрачным. В странной жидкости плыли вверх мелкие пузырьки.

— Это что? — хрипловато спросил я.

— Называется «Кока-кола»! — гордо сказал официант.

— Кока? — переспросил я.

— Именно, — подтвердил Витус. — Очень рекомендую! Кокаин и алкоголь антагонисты.

А-а! Мы же на Тессе. Здесь и опиум могут в вино накапать по желанию клиента.

В антагонизме я усомнился, но все же сказал:

— Да, не хочу я трезветь, Витус! Ну, ее!