И мужик расстроился невероятно. Долго меня ругал за неудачный совет. А потом еще и пожаловался моему начальнику:
—Представляешь, что он мне посоветовал! Выключи, говорит, компьютер! А когда я в следующий раз пришел, так вышел швейцар и надавал мне по жопе! И так больно!
И сказано это было так, что я понял: не врет. Ему действительно было больно.
Немного о гуманизме
В советские времена была такая статья в Уголовном кодексе: «хищение социалистической собственности в особо крупных размерах». Наказание по ней было суровое, вплоть до расстрела. Разумеется, расследование дел, подпадавших под эту статью, контролировалась вышестоящими милицейскими организациями.
Особо крупные размеры начинались с десяти тысяч рублей. То есть, если вы наворовали у государства на десять и более тысяч рублей, то подпадали под расстрельную статью. А у частного лица – сколько ни воруй, расстрел вам не грозил.
Когда в начале девяностых отпустили цены, то цифра эта – десять тысяч рублей - постоянно корректировалась. Но статья действовала. И вот однажды в нашем НИИ украли несколько персоналок и лазерный принтер. Из нашего отдела. Кто-то ночью взломал двери и унес. А персональные компьютеры тогда, в начале девяностых, были довольно дороги.
Утром вызвали милицию. Пришел старший лейтенант, осмотрел место происшествия, и попросил написать список: что украли, и сколько это стоит. Написали. Милиционер сложил стоимость украденных компьютеров и, осознав предстоящие заботы, изменился в лице.
— Что же вы, - сказал он, - что же вы людей… Что же вы людей-то под расстрел подводите!
Любимая обида
За свою жизнь я сыграл множество турнирных партий. Разумеется, в любительских турнирах, на своем скромном уровне. И, наверное, сотни раз я останавливал часы в знак поражения. Проигрыши я переживал сильно, порой мучительно. Хотя, конечно, любой проигрыш заслужен. Даже если проиграл грубым зевком. Кто, кроме тебя, виноват в том, что ты ошибся? Это выиграть можно случайно.
Тем не менее, были поражения особенно обидные. Помню их до сих пор. От пионерских соревнований до последнего своего турнира в девяносто первом году. Самое же обидное я потерпел от кандидата в мастера Ореста Сочихина. В каком-то командном соревновании я подставил ему ладью. В совершенно выигранном положении. Но это было еще полбеды. Когда я сдался, довольный Орест прямо-таки с восторгом сказал:
— Выигрыш в красивом алехинском стиле!
Это был единственный случай в моей практике, когда мне захотелось дать партнеру по физиономии. Сдержался, даже не выругался - Сочихин был много старше меня. Но в себя приходил несколько дней. В голове все время вертелось: «В красивом алехинском стиле! Это ж надо такое сказать! В безнадеге сидел! Алехин фигов!»
Немного успокоился я только тогда, когда мне объяснили, что Орест говорил эту фразу всегда. Вернее, всегда, когда выигрывал.
Заметки по практической фелинологии
Был у меня когда-то один знакомый, Шура. И у него была какая-то уж очень породистая кошка. Котятами Шура подторговывал на Птичке. Видимо, удачно. Во всяком случае, при весьма средней зарплате Шура купил себе «Москвич».
И я у него спросил однажды:
— Шурик, а как ты ее спариваешь, клуб, что ли, у вас есть, как у собачников? Как отца-то подбираешь?
— Честно говоря, - ответил Шура, - у кошек, у них как? Половина котят на отца похожа, а половина на мать. Я ее беру за шкирку и раз! - на лестницу выкидываю. Погуляет там, на улице, пару дней, и в дверь скребется, жрать, значит, захотела. Ободранная вся, ужас! А потом, честно говоря, тех, что в отца пошли, топлю, а остальных – на Птичку.
Юбилейное
Рассказ сослуживца.
«Тут в понедельник на работе выпили мы крепко с ребятами. Прихожу домой, жена спрашивает:
— Ты чего это пьяный?
А я и ляпнул первое, что в голову пришло:
— Да у Лешки был юбилей, вот мы и выпили.
— А, ну ладно, ложись спать.
А назавтра действительно у Лешки был юбилей. Ну и я, понятно, опять выпил. Прихожу домой, жена говорит:
— Ну, а сегодня что случилось?
— Понимаешь, Наташа, я вчера перепутал. Оказывается, юбилей-то у него сегодня!»
В начале славных дел
Мой приятель Миша был женат на дочке ответственного партийного работника. Когда Миша женился, того уже давно не было на свете. Дома у жены хранились отцовские служебные бумаги. И однажды Миша дал мне их почитать. На один день.