Креативы Старого Семёна

Это было захватывающее чтение. Мишин тесть работал в отделе культуры ЦК, ведал театром и литературой. Бумаг было много, и самых разных. Тассовки с грифом «Совершенно секретно», посвященные пастернаковскому «Доктору Живаго». Множество документов о событиях, связанных с появлением в печати «Не хлебом единым» Дудинцева. Отчет о работе отдела культуры по подготовке и проведению Второго съезда писателей. Даже записная книжка, где Мишин тесть делал заметки о пьянстве среди артистов МХАТа – с подробностями, с фамилиями пьющих классиков советского театра.

Но самый интересный документ там был – личное письмо. Молодой, но уже много печатающийся советский писатель обращался к «уважаемому Петру Ивановичу». Письмо было большое, несколько страниц на машинке. Конечно, наизусть я его не помню. Но суть постараюсь передать.

Вот, - сообщал писатель, - написал я повесть. Полезную, мне кажется, повесть, посвященную важной теме. Издали. И что же? Критики молчат. Ни одной статьи! Разумеется, это было бы понятно, если бы повесть была неудачной. И не мне судить о достоинствах и недостатках моей работы. Но, Петр Иванович, смотрите – вот венгры издали эту повесть, и появилась большая статья! В ГДР – то же самое. И в Болгарии повесть вызвала живейший интерес, имела большую прессу. А у нас критики порой восторгаются , если писатель, условно говоря, держит фигу в кармане, и стараются замолчать произведение, написанное принципиально, с партийных позиций! Поймите меня правильно, Петр Иванович, я ни на что не жалуюсь. Просто тяжело на душе, и захотелось поделиться с человеком, который меня поймет.

Вот такое грустное письмо написал молодой писатель в середине пятидесятых годов. Судьба его потом сложилась хорошо. Он стал лауреатом, депутатом, секретарем Союза писателей и много еще кем. Написал много повестей и романов. Издал собрание сочинений в шести томах. По его книгам снимали фильмы.

Но жаль все же, что один из самых удачных его текстов прочли только два-три человека - Петр Иванович, я, да еще, может быть, мой приятель Миша.

Экспертный совет

Работал у нас в отделе во времена ЕС ЭВМ один программист. Очень способный. Даже, можно сказать, талантливый. Но сильно пьющий. И вот как-то пришел он на работу с сильнейшего бодуна. Он, может, и не пришел бы. Но в десять утра начинался экспертный совет. И ему там надо было обязательно присутствовать.

И вот этот Виктор сидит, мучается, слушает доклад. Что-то там про методику разработки отраслевых кодов промышленного оборудования. Пять минут слушает, десять. Потом вскакивает и кричит докладчику:

— Маргарита Петровна, как вам не стыдно! Собрали занятых людей, оторвали их от работы и заставляете слушать эту чушь! У вас есть совесть?

И выскакивает из комнаты, сильно хлопнув дверью. Все сделали вид, что ничего не произошло. Маргарита Петровна помолчала минутку, и продолжает. Остальные эксперты сидят, слушают.

И тут дверь немного приотворяется. И Виктор шепотом спрашивает одного эксперта:

— Миша, Миш, у тебя три рубля есть?

Мечта каждого грузина

Давным-давно работала со мной одна молодая женщина, Лайма. Муж ее приехал из Тбилиси, учился в аспирантуре. В Москве они познакомились и поженились.

Как-то она рассказывала мне про брата своего мужа.

— Он такой способный! Ему всего тридцать пять лет, а он уже директор крупной фабрики!

— Да, молодец, - говорю.

— Но он все равно очень недоволен своей нынешней должностью!

— А кем же он хочет быть? – спрашиваю.

— Генеральным секретарем ЦК КПСС! – ответила Лайма.

— Кем, кем?

— Да, да, - убежденно сказала она, - они там в Грузии все хотят стать Генеральным секретарем ЦК КПСС.

Навеяло очередными переименованиями станций метро.

Мой родственник, много лет проработавший на «Скорой помощи» в Киеве, рассказывал мне, что из-за постоянного переименования улиц нередко возникали ситуации, когда не было понятно, куда выезжать врачам.

Однажды позвонила на «Скорую» какая-то старушка с жалобой на сердце, называет адрес.

Диспетчер говорит:

— Бабушка, ну нету такой улицы! Как она сейчас называется?

— Та я не памъятаю. Якогось Петруся Лумумби.

Советская Кармен

Когда-то работала у нас молодая женщина по имени Кармен, дочь испанца-политэмигранта. Родители ее были в разводе. После смерти Франко советские испанцы стали понемногу возвращаться на родину, уехал и отец Кармен. И через какое-то время прислал ей приглашение.

И Кармен стала оформлять документы, собираться в гости к отцу. По тем временам это было совершенно исключительное событие - съездить на Запад. В Болгарию - и то не так просто было попасть.

И вот как-то встречаю Кармен, а на ней лица нет.

— Кармен, - говорю, - что случилось?

— Ты понимаешь, - отвечает она, - туда прямого поезда нет. Надо ехать с пересадкой через Париж. И, представляешь, поезд в Париж приходит в семь утра. А оттуда в Испанию - в одиннадцать вечера!

— Ну и что? - не понял я.

— Да что ж я там буду делать целый день, в этом Париже? - с отчаянием спросила Кармен.

Девушка моей мечты