Креативы Старого Семёна

Совершенно не чувствовалась в нем тоска по прежней славе, никогда не вел он разговоров о том, что вот, дескать, раньше мы играли, а эти, нынешние… Работа физорга ему нравилась, он вечно что-то придумывал – приглашал, например, знаменитых спортсменов сороковых – пятидесятых годов, устраивал спортивные вечера. Доставал для сотрудников билеты на футбол, хоккей – в ту пору бывали такие матчи, на которые просто так попасть было трудно. Мог даже в шахматы сыграть за команду, для любителя он играл очень неплохо. Все это за очень скромную зарплату. Да я думаю, и не в деньгах было дело, Рева получал хорошую военную пенсию, если не путаю, он был подполковником. Просто ему нравилось работать, общаться с людьми.

Рассказывал он, что волейболистом стал случайно. Рева мечтал о футбольной карьере, играл нападающим за дубль ЦДКА. Играл успешно, и надеялся попасть в основной состав. Но тут в ЦДКА пришел Бобров. И Рева занялся волейболом. Почему? Кто знает. Между прочим, давным-давно ленинградский кандидат в мастера Б.М.Хропов рассказал мне, что в молодости он играл вторым вратарем в «Адмиралтейце», хотел посвятить жизнь футболу. « Но как-то раз я увидел, как тренируется Сергей Котрикадзе, и понял, что так играть не смогу, как ни старайся. И бросил». Может быть, что-то подобное было и у Ревы. Но он всегда жалел, что не стал футболистом.

Потом Константин Кузьмич ушел из СКБ. И общаться мы перестали. А в девяносто седьмом я прочел в газете, что его не стало.

И все же тяжела у них работа

Тут на днях зашел в магазинчик, надо было купить картридж для принтера.

Крохотный закуток, метров десять, сидят три молодых менеджера. В галстуках, белых рубашках, волосы у всех троих прилизаны, все как положено.

Обслужили меня очень вежливо:

— Добрый день, чем могу помочь, вот это – как раз то, что вы ищете, будьте любезны, пройдите на кассу, не желаете ли оформить дисконтную карту, спасибо за покупку, будем рады вас снова видеть в нашем магазине, позвольте, я сейчас картридж положу в наш фирменный пакет и т.п., и т.д.

А в магазинчике духота, кондиционера нет. И пока я в сумку картридж убирал, ребятишки вышли на воздух покурить.

Выхожу из магазинчика, меня они уже не замечают, стоят, разговаривают на обычном молодежно-матерном сленге.

Культурно обслужили клиента, надо же и немного отдохнуть, почувствовать себя человеком.

Немного о маркетинге

Одна знакомая после многих интересных событий в своей жизни, событий, о которых надо рассказывать отдельно, оказалась на Западе. Было это в конце семидесятых годов. И ей пришлось пойти работать. Впервые в жизни, между прочим. Устроилась она кассиршей в универсам.

Много лет спустя, приехав в Москву, она рассказала мне об этом сложном периоде своей жизни.

— Знаешь, что было там самое трудное? - спросила она.

— Да знаю, - отвечаю, - "спасибо" покупателям говорить.

— А как ты догадался?

Бобер

Работал на нашем заводе один пожилой станочник, Юрий Викторович, было ему лет под семьдесят. Звали его все Бобер. Хотя фамилия его была не Бобров, точно не Бобров. Откуда взялось прозвище – не знаю. Бобер чинил обувь. Быстро и хорошо. Когда-то, говорили, он несколько лет проработал в обувной мастерской. Я время от времени ходил к нему, приносил какие-то туфли, босоножки.

— Юрий Викторович, вот, принес.

— Чего там у тебя? Ну-ка, дай! Да ты посмотри, тут-то, видишь? А еще это вот, гляди. Тут же надо все вот так, а уж потом только, смотри сам, это ж полдня возиться, некогда мне сегодня!

— Ну сделай, Юрий Викторович! Я заплачу! Очень надо.

— Ну ладно, работать – так работать! - говорил Бобер, выключая свой станок, - приходи часа в три!

В три все было уже готово.

— Спасибо, Юрий Викторович! Сколько я должен?

Тут он обычно задумывался.

— Знаешь, пузырь пластмассовый пива сколько стоит, двухлитровый? Я вон на той неделе еще брал по тридцать пять, а вчера зашел – пятьдесят пять, понял?

— Понял, - говорил я и давал ему деньги.

И так ходило к нему ползавода. А потом кто-то из начальства решил, что нечего тут, развел, понимаешь! И его выгнали на пенсию.

Заметки по истории советской литературы

В брежневские времена был такой Семен Кузьмич Цвигун, генерал армии, член ЦК КПСС, депутат Верховного Совета СССР, Герой Социалистического Труда, первый заместитель Председателя КГБ СССР, личный друг Брежнева, еще с Днепропетровска. Умер он в восемьдесят втором году. Обстоятельства его смерти темны и загадочны, о них много говорили и говорят до сих пор.

Но я о другом. Цвигун писал – причем, видимо, сам - уж не помню, повести или романы. Под псевдонимом Семен Днепров. И фильмы снимали по его книгам: "Фронт в тылу врага", "Фронт за линией фронта", с хорошими актерами – Тихоновым, Лапиковым, Матвеевым, Стржельчиком и другими.

И однажды мой приятель взял его книгу в библиотеке, раскрыл на какой-то странице, и показал мне. Дело было лет тридцать тому назад, но один диалог запомнил наизусть, с первого прочтения.

Беседуют два партизана, Федя и Сеня.

Федя говорит:

— Что, брат Сеня, грустный такой?