Креативы Старого Семёна

— Ты ничего не понимаешь, – ответил он, - захватывающие вещи бывают. Вот недавно я одного защищал, он кого-то избил сильно, покалечил. Приезжаю в тюрьму с ним знакомиться. Начинаю беседовать. Он молчит, только иногда что-то односложное буркнет. Я уж его и так пытался разговорить, и этак. Бесполезно! Наконец я ему чуть не кричу: «Ну послушайте, это в ваших же интересах мне все рассказать, чтобы я мог правильно построить вашу защиту. А вы молчите! Как же я буду вас защищать?» А он мне на это отвечает: «А я все уже на суде рассказал, чего же снова говорить?» Господи, на каком еще суде? И выясняется, что дело уже рассматривалось, и было направлено на доследование. И поскольку это портит показатели работы прокуратуры, то они и скрыли, и по бумагам это будет не новое рассмотрение дела, а первое. Ну и что я сделал? Да ничего особенного, перед заседанием захожу к прокурору, здороваюсь и спрашиваю: «Петр Сергеевич, а где я могу ознакомиться с материалами по предыдущему рассмотрению дела?». И все! А на процессе я и рта не раскрыл. Дали минимальный срок. А ты говоришь!

***

Несколько лет спустя, будучи в Эстонии, я разговорился с одним местным адвокатом. И он рассказал мне такую историю.

В город Тарту приехал командировочный. Из Баку. И он, вернувшись поздно вечером из ресторана в свою гостиницу, пытался изнасиловать коридорную. Его арестовали, и должны были судить. Дело было совершенно ясное, но была одна трудность.

Судопроизводство в ЭССР велось на эстонском языке. Если же подсудимый этим языком не владел, ему должны были обеспечить прямой перевод с эстонского на родной – в данном случае азербайджанский – и обратно. Такого переводчика искали примерно год. За это время дело как-то само собой распалось. Сначала свидетели стали отказываться от своих показаний, а потом и коридорная сняла свои претензии. Почему так получилось – судить не берусь. Но факт остается фактом – через год дело было прекращено, и командировочный смог, наконец, вернуться в командировавшее его учреждение.

Политики и население

Как-то утром, дело было в середине восьмидесятых годов, я прочел в газете заметку: член Политбюро ЦК КПСС, Председатель Президиума Верховного Совета СССР А.А.Громыко посетил пятьдесят вторую московскую больницу.

Это был обычный для тех лет ритуал, во многом сохранившийся и поныне. Высокий руководитель посещает какой-нибудь объект - завод там, НИИ, птицеферму или космодром, неважно. Ему докладывают о состоянии дел, он отмечает достижения, указывает на недостатки, дает ценные указания. Потом это показывают по телевидению, помещают отчет в газетах. Привычное дело. Помню, в семидесятых годах наш НИИ готовился к приезду председателя Совета министров А.Н. Косыгина. У начальства шли совещания, обсуждался, в частности, деликатный вопрос. Дело в том, что всех высоких визитеров водили в цех нашего опытного завода, на участки станков с ЧПУ. А там был металлический фальшпол, весь в масле и стружке. Если постелить, как предлагали некоторые, ковровую дорожку, то Косыгин может рассвирепеть от такой откровенной показухи и лизоблюдства и устроить разнос. А если оставить все, как есть, а он поскользнется? И, страшно это выговорить, упадет? Ведь Алексей Николаевич человек очень немолодой, вы представляете, какие могут быть последствия? Споры были долгие, советовались даже в райкоме, но так ничего и не решили. К счастью, Косыгин не приехал.

Да, так вот, я бы, может быть, и не стал бы читать про Громыко, но дело в том, что незадолго до этого в пятьдесят второй лечилась моя мама. И я там бывал много раз. Обычная московская больница, обычная палата на шесть человек, без удобств, обычная столовая. Хорошие врачи, что, кстати, тоже не редкость в больницах.

А в заметке говорилось, что товарищ Громыко, осмотрев больницу, отметил, что персонал делает большое и нужное дело. Но есть и недостатки, например, что касается питания, то больные получают мало свежих овощей и фруктов.

Тот, кто лежал в наших больницах, тот знает, какие нищенские суммы выделяются на питание больных. Ну, овощи еще куда ни шло, картошку там иногда дают, пюре. Но чтобы фрукты…

Хотя, собственно говоря, чему тут удивляться? А.А. Громыко к тому времени лет сорок пять, как был ответственным работником, в метро не ездил, по улицам не ходил, в столовых – обычных – не питался. Откуда ему было про все это знать - что, как и почем.

Потом, как говорится, пришли иные времена, взошли иные имена. И как-то по телевизору я увидел беседу председателя Госкомитета по делам малого и среднего бизнеса Ирины Хакамады с журналистом. И она, в частности, сказала: