Креативы Старого Семёна

Понять «Евгения Онегина», не зная окружающей Пушкина жизни — от глубоких движений идей эпохи до «мелочей» быта, — невозможно. Здесь важно все, вплоть до мельчайших черточек.

Юрий Лотман, «Роман А. С. Пушкина «Евгений Онегин». Комментарий»

Быт меняется, и меняется быстро. И быстро забывается. Многие детали, мелкие и не очень, в книгах, кинофильмах, созданных каких-нибудь тридцать-сорок лет тому назад, молодым уже непонятны. Сколько стоила колбаса? Были ли автомашины в свободной продаже? Как люди ездили за границу? Кто получал бесплатное жилье? А сколько стоила кооперативная квартира? Что обозначало выражение «еду в парк»? А «сообразить на троих»? Можно ли было купить водку в восемь утра? В восемь вечера? Действительно ли цены были постоянные, или все же иногда менялись? И так далее, и тому подобное.

Вот, например, есть такой фильм «Дневной поезд» режиссера И.Селезневой, с Тереховой и Гафтом в главных ролях. Известный фильм, его часто крутят по телевизору. Снят он в середине семидесятых. И там есть такая сцена: герои на улице ловят такси, а машины едут мимо. Или притормаживают, шофер спрашивает, куда ехать, и, услышав ответ, уезжает. Потом подъезжает «Волга»-пикап, Гафт с издевкой говорит: «Благодарю вас, вы очень любезны», и они с Тереховой садятся, наконец, в машину.

Ну, что такси было тогда поймать не так-то просто, многие знают. А вот с пикапом такое дело. Такси стоило десять копеек за километр. Потом подорожало, стало стоить двадцать. Но в промежутке, очень недолго, было и такое: все такси по десять, а пикап – по пятнадцать. И никто, естественно, в эти пикапы не садился, только если уж деваться некуда. И как раз в это время фильм и снимался. А когда он вышел на экраны, то уже и пикапы, и не-пикапы были по одной цене, двадцать копеек за километр.

Вообще говоря, цены повышались редко. И на очень немногие товары. И это было всегда не так-то просто. Надо было предварительно подготовить население, чтобы оно правильно все поняло.

Была, например, в начале восьмидесятых такая история с общественным транспортом.. Много лет проезд в московском трамвае стоил три копейки, в троллейбусе – четыре, а в автобусе - пять. Потом синхронно в двух газетах – «Московской правде» и «Вечерней Москве» - стали ежедневно появляться письма читателей о том, как это неудобно. Целые подборки писем. Трудящиеся и пенсионеры, москвичи и гости столицы писали о наболевшем: что же это такое, заходишь в трамвай – плати три копейки, в автобус – пять, а в троллейбус – четыре. Люди путаются, это их раздражает. Хочется единообразия. Но чтобы по пять. А ни в коем случае не по три и не по четыре.

Газетная кампания эта продолжалась пару месяцев. И Моссовет, наконец, ее заметил и пошел навстречу. И все стало хорошо.

Замена счастию

Невольно к этим грустным берегам

Меня влечет неведомая сила

А.С.Пушкин

Одна приятельница время от времени жалуется мне на своего кота – привык, подлец, писать на коврик у входной двери. «И что я с ним только ни делаю, как ни наказываю, а он снова…» Недавно звонит, счастливая: «Коврик отмыла, почистила, потом посыпала белым перцем, теперь все будет в порядке». Да, белый перец. Помню, в детстве читал книжки про майора Пронина, там шпион сыпал за собой молотый перец, чтобы собака не взяла след. А тут даже белый какой-то, этот уж точно поможет. Но нет, через пару дней снова звонок: «Представляешь, этот мерзавец, он снова… а я-то… белый перец…а он…»

И тут, уж не знаю почему, вспомнился мне старинный приятель, давно уже умерший. Он изредка заезжал к одной своей знакомой. Предварительно обычно крепко выпив. Однажды звонит ей:

— Веру попросите к телефону!

— А Вера здесь уже не живет, - отвечает ему незнакомый женский голос, - поменялись мы с ней, переехала она. Так что вы сюда больше не звоните!

И тут приятель мой, как говорится, пошел на принцип:

— А меня это не волнует. Я привык сюда звонить и приезжать. Так что через час буду!

— Да? – немного задумались на том конце провода, - Привык, говоришь? Ну ладно, заезжай, жду.

Василий Петрович

В начале восьмидесятых годов я отдыхал в пансионате под Одессой, по дешевой месткомовской путевке. Кругом другие пансионаты, танцы, веселье. Из нашего НИИ приехало человек пятьдесят. В основном молодежь, но были люди и постарше. Самый пожилой был Василий Петрович, слесарь. Нас с ним поселили в одной комнате. Я его видел, конечно, и раньше, в НИИ, но издали. Смотрю, человек солидный, с животом, лет так, примерно, шестидесяти пяти. Познакомились. И он мне говорит, неторопливо так и веско:

— Значит, сразу договоримся. Ежели ты вернешься, а ключ торчит в скважине изнутри, значит я с женщиной, погуляешь тогда часок.