Креативы Старого Семёна

— А какая газета лучше? «Жизнь» или «Твой день»?

***

Почему-то вспомнилось.

Дело было в середине семидесятых годов, в эстонской провинции. Я зашел поужинать в кафе, сел за столик. Там уже сидел плотный такой эстонец лет сорока и пил коньяк. Разговорились. Был он, как выяснилось, шофер, водил грузовик. И вот он сказал, жалуясь то ли на свое начальство, то ли уж не помню на кого:

— Очень плохой человек!

А я ему ответил:

— Один русский писатель сказал, что среди эстонцев плохих людей нет.

И он, к удивлению моему, понимающе кивнул:

— Да, я знаю, Солженицын.

В одном флаконе

Я часто вспоминаю два разговора. Оба они были в семидесятые годы, со случайными попутчиками в купе поезда. Первый за чаем, второй за водкой. И прошло между ними несколько лет. Совсем непохожие разговоры, но почему-то вспоминаются всегда вместе.

Я возвращался в Москву с курорта, было мне лет двадцать с небольшим. Еще в купе ехали две женщины – одна пожилая, вторая немного помоложе, и мужчина лет шестидесяти. За чаем говорили о том, о сем. Пожилая женщина оказалась юристом, адвокатом. Рассказывала она о разных интересных случаях из своей практики.

— В тридцать седьмом году я защищала работников одной фабрики. Их судили по пятьдесят восьмой статье, пункт семь – экономическая контрреволюция. Людям грозил расстрел. А за что …

И она подробно рассказала, в чем обвиняли людей, и что, как ей удалось выяснить и доказать, было на самом деле. И как с огромным трудом, преодолевая сопротивление и прокурора, и суда, она добилась, чтобы людей осудили не по пятьдесят восьмой, а по другой, более легкой статье.

— Вот так, дорогие мои! – закончила она свой рассказ, - но вообще, я должна вам сказать, была, была пятая колонна. И очень правильно сделали, что перед войной ее ликвидировали! Представляете, что было бы, если бы все эти предатели остались на свободе!

Я достал сигареты и вышел в тамбур. Через пять минут туда вышел и пожилой мужчина из нашего купе.

— Дай закурить! – сказал он.

Я протянул ему пачку. Руки его тряслись, он никак не мог вытащить сигарету. Наконец он закурил.

— Старая сука! Сука старая! Пятая колонна! У меня брат родной … кто-то тост сказал, даже не он... всех посадили, всех пятерых… он студент был, четвертый курс… Враги народа! Сука! Сука вонючая!

Он долго не мог успокоиться. Потом мы вернулись в купе. Выпили еще чаю, поговорили о курорте, с которого мы все возвращались. И легли спать.

***

Я ехал в командировку. В купе были одни мужики. Поезд тронулся. Скоро на столе оказалась водка, взятая из дома еда и принесенные от проводницы стаканы. Обычное дело.

Разговором завладел мужчина лет пятидесяти. Он только что вернулся из командировки в Чехословакию, и делился впечатлениями.

— Есть, есть там это, знаете, такой настрой против нас, - сказал он, - особенно среди молодежи. Я сам видел, патлатые юнцы, головы забиты этой рок-музыкой, пропагандой западной, развратом! И девицы у них такие же!

Потом он рассказал, как хорошо их принимали хозяева, все вопросы по работе решались четко, быстро. Поселили отменно, кормили в хорошем ресторане. Был заключительный банкет. Потом им показали фильм, производство ФРГ.

— Настоящий эротический фильм! – сказал он взволнованно, закусывая салом, - показывают стриптиз, полностью! Красоту женского тела! Секс! Ну, не все конечно, понятно. Но это вам не «Доживем до понедельника»! Да!

Тут он почему-то загрустил и замолчал. Да и водка кончилась.

Нашел дурака

В старые времена не было в стране персоналок с принтерами, ксероксов и Интернета. А читать люди все же читали. Причем хорошие книги раскупались мгновенно. А хотелось не просто взять в библиотеке и прочесть, а принести книгу домой, поставить ее на полку, перечитывать время от времени. Поступали по-разному. Немногие счастливцы привозили книги – изданные в СССР - из зарубежных поездок. Или покупали их за чеки в книжной «Березке». Кто-то пользовался услугами спекулянтов. Кто-то перепечатывал любимую книгу на пишмашинке. Кто-то, связанный с вычислительной техникой того времени, набивал текст на перфокартах или перфолентах, а потом печатал на АЦПУ (алфавитно-цифровое печатающее устройство). Весь текст прописными буквами, строчных на АЦПУ не было.

Существовал и еще один путь. В каждом учреждении была светокопировальная техника, и люди, работавшие на ней, иногда копировали книги за деньги. Это было категорически запрещено, но за деньги чего не сделаешь. В нашем учреждении эта услуга стоила десять копеек за страницу. Но доступна она была далеко не всем, а только хорошим знакомым человека, занимавшегося копированием технической документации. Это был молодой парень, лет тридцати. Звали его … ну, звали как-то, неважно, пусть Витя. Я в число его знакомых не входил, но один мой приятель пользовался его услугами регулярно.

Однажды он принес этому Виктору книги. Тот посмотрел и изменился в лице: