Креативы Старого Семёна

Вот. А на пляж я ходил еще лет двадцать. А потом мама моя, когда лежала в больнице, подружилась с соседкой по палате, пожилой женщиной. И та однажды пришла к нам в гости. И рассказала за чаем, что в тридцатые годы, девочкой еще, жила она в подмосковной деревне. А рядом был лагерь, и зеки строили канал Москва-Волга. То самое Химкинское водохранилище. А кормили их плохо, и по ночам зеки, рискуя получить пулю, умудрялись лазить в деревенские огороды. Но все равно, сказала она, мерли они, как мухи, от голода и тяжелой работы, и весь канал устлан костями заключенных.

И после этого я уже на водную станцию не ходил.

Диалог об основном инстинкте

Чичу

— Больно ты обидчивый, как я погляжу.

— Да чего там, думаешь, я таких людей не навидался на своем веку, что ли. Вот я тебе лучше расскажу одну историю, мне тетка когда-то говорила.

— Что с того, что навидался? Если ты так близко к сердцу принимаешь...

— Да нет, я спокоен, ты послушай лучше.

— Ну слушаю, слушаю.

— Тетка моя до войны жила в Киеве, на Подоле, там много евреев было. Ну и началась война, немцы наступают. И один такой Пинхос говорит своему другу Степану - оба уже старые люди - вот, дескать, тяжело мне на старости-то лет все бросать и эвакуироваться.

— Пиндос?

— Да не пиндос, а Пинхос, еврейское имя. А Степан ему: «Пиня, мы ж с тобой столько лет дружим, столько вместе пережили! Неужели я тебя не спрячу, пока наши не вернутся?» Ну, тот и остался, сидит у Степана в сарае.

— И что, сдал?

— Ни боже мой.

— Сами нашли?

— Пришел в сарай, взял вилы и говорит: «Сколько же лет я ждал этого дня!»

И на вилы его.

— Неожиданный поворот. Блин, какой-то уже основной инстинкт получается.

— Именно.

— Хочешь сказать, что это было на самом деле?

— Было.

— Не верю. Степан об этом рассказывал?

— Его судили потом.

Заметки по истории советского кино

Фильмы «Живые и мертвые» режиссера А.Столпера по роману К.Симонова и «Тишина» режиссера В.Басова по повести Ю.Бондарева вышли в прокат в тысяча девятьсот шестьдесят четвертом году. Оба они с успехом прошли по экранам и были выдвинуты на соискание Ленинской премии. И, как это было тогда принято, в газетах началось обсуждение – какой именно из двух фильмов достоин столь высокой награды. Печатались разные мнения критиков, письма зрителей и т.д.

А жизнь тем временем шла своим чередом. В октябре был отправлен в отставку Хрущев, к власти пришел Брежнев. Поменялись, как это сейчас называется, политические акценты. И, возможно, где-то в верхах было решено, что «Тишине», намного более антисталинской, чем «Живые и мертвые», Ленинскую премию давать нельзя. И надо подготовить общественность к такому решению. Так или иначе, но однажды в одной из центральных газет была напечатана статья, в которой утверждалась, что фильм Басова страдает столь серьезными художественными и идейными недостатками, что ни о какой премии и речи быть не может. Статья, чрезвычайно резкая по тону, была подписана не критиком, а каким-то заслуженным рабочим. Хотя всем было понятно, что за рабочего ее кто-то написал.

Понял это, разумеется, и Владимир Басов. И, будучи человеком темпераментным, решил сказать этому передовику все, что о нем думает. Но заслуженный человек оказался не прост. А может, посоветовался со старшими товарищами. Короче говоря, в той же газете появился новый материал за его подписью.

Представляете, дорогие товарищи, писал рабочий человек, тут вчера после напряженного рабочего дня сижу дома, пью чай в кругу семьи. Вдруг – звонок в дверь. Открываю, а там известный советский режиссер В.Басов. Я-то поначалу обрадовался, решил, что он пришел поговорить о своем фильме, поспорить с моей статьей, обменяться мнениями. Но я ему даже чаю предложить не успел! Прямо в дверях, не снимая пальто, в грубых выражениях и хамским тоном Басов стал высказывать какие-то нелепые обвинения, неуважительно отзываться о рабочем классе! Не исключаю даже, размышлял заслуженный рабочий, что Владимир Павлович был нетрезв. И т.д. и т.п.

Ну и ясное дело, судьба фильма «Тишина» была решена. Не то что там Ленинская премия, даже и по телевизору его не показывали многие годы. Чуть ли не до горбачевской перестройки.

Немного о старом ЦШК-2

(записки очевидца)

Кстати уж, немного о том самом матче, ЦШК - Зальцбург.

Напомню, что дело было в начале семидесятых годов.

Австрийцы вышли на ринг подготовленными и перед тем, как судья пустил часы, их капитан произнес краткую приветственную речь, после чего вручил противникам вымпел и большую деревянную шкатулку, в которой было уж не помню что, кажется, среди прочего, сигары и бутылка вина.

Поскольку команда ЦШК была собрана наспех, то никакого капитана у наших не было, и все эти невиданные в то время блага были вручены игравшему на первой доске кандидату в мастера Л. Он, по-моему, до сих пор играет в ветеранских турнирах.

Все попытки клубных работников отобрать у Л. не то что шкатулку, а даже и вымпел, он решительно пресек:

— Да пошли вы на ...! Мне дали - значит моё!