Кредо холопа

– Что Кондрат для службы не годен, это с первого взгляда видно, – сказал Гриша. – Он, по-моему, вообще не человек. Но ты-то настоящий богатырь! Чего только твой волосяной покров стоит. Ты же можешь зимой без бушлата ходить, а еще из тебя разведчик хороший – враги тебя голого от зверя не отличат. Звери, правда, так не пахнут, разве что скунс. Интересно, у нас скунсы водятся?

– Зад меня подвел, – признался Тит.

– Ты что, перед приемной комиссией обделался?

– Ветры испустил.

– Сильно?

– Портрет государя-императора со стены упал, полковое знамя завяло, генерал сомлел, полковник успел в окно выскочить. Опосля, как проветрилось, вывели меня во двор. Генерал осерчал шибко, приказывал расстрелять. Да токмо ни одного патрона не нашли. Посекли Тита, сурово посекли, шомполами, да и вернули восвояси.

– Напрасно, – покачал головой Гриша. – Ты же живое химическое оружие. Да твоими извержениями кишечных зловоний можно целую дивизию уморить. Тебе в армии самое место. А ты, гад, откосил! – добавил Гриша со смешанным чувством зависти и обиды. У него самого откосить не получилось, только зря новые брюки промочил, когда недержание симулировал. Пришлось служить родине. Гриша по этому поводу немного комплексовал, поскольку точно знал, что крутые и реальные пацаны в армии не служат, а служат там одни лохи. Чтобы повысить свой уровень крутости, Гриша всем знакомым, и особенно девушкам, врал, что служил в секретном диверсионном подразделении особого назначения, и иногда, если девушка сильно нравилась, прибавлял, как бы между делом, что ему неоднократно приходилось участвовать в тайных военных операциях повышенной опасности за пределами страны. В подпитии Гриша пускался в подробности, и сообщал по секрету, что это именно он непосредственно ликвидировал террориста номер два Али Бабу и его сорок талибов.

– Тыловая крыса! – выплюнул он в адрес Тита. – Трус! Дезертир! Косарь! Пока нормальные пацаны родину защищают, всякие лохи трусливые, как ты, недержание симулируют. А вдруг война?

– Спаси господи от страсти такой! – выдохнул Тит. – Не бывать этому. Господь не допустит.

– Только на него и остается уповать с такими вояками, как ты, – презрительно сказал Гриша. – Мехом оброс, как снежный человек, а только и научился, что в штаны накладывать. Да я….

Тут Гриша резко прервал свою пламенную речь, заметив, что в их сторону направляется группа людей. Трое субъектов остановились буквально в двух шагах от затаившихся в траве наблюдателей. По тому, как сильно зачесались кулаки, и какое возникло неудержимое желание сделать этим людям больно, Гриша понял, что перед ним офицеры. Все трое телосложением напоминали свиноматок на позднем сроке беременности, ремнями, опоясывающими их экваторы, можно было связать три секвойи. Притом один из них был в пенсне, а Гриша с детства ненавидел очкариков.

– Разве так можно, в самый последний момент предупреждать? – сетовал один из них.

– Слава богу, что вообще предупредили, – ответил второй. – А представьте, господа, если бы без предупреждения завтра иностранная делегация нагрянула. К утру, даст бог, успеем подготовиться.

– Да где же тут успеть? – в отчаянии крикнул третий. – Еще десять машин надо вон по той линии поставить, а эти ироды даже капониры рыть не начали. Сержант! – закричал он визгливым голосом куда-то в ночь. – Почему у тебя солдаты не шевелятся? Секи мерзавцев! Повесь одного, чтобы остальным пример был. Честь отчизны под угрозой!

Послышались свистящие удары кнута, и Тит невольно втянул голову в плечи – на этот приятный звук у него уже выработался условный рефлекс.

– Надо бы хоть парочку настоящих танков, для виду, – заметил один из офицеров. – Вдруг басурмане попросят показать, как они ведут огонь в режиме движения.

– Где бы их взять, парочку? – горько простонал второй толстяк. – У нас на всю танковую дивизию один только танк на ходу, да и тот уже вторую неделю у генерала на даче навоз по участку развозит. А с басурманами мы вопрос решим. Если будут чего-то не по программе просить, скажем, что нельзя. Секретно.

– Боязно, господа, ой боязно, – бормотал первый. – Ведь с первого же взгляда видно, что они не настоящие. Как бы не пришлось стреляться.

– Ничего не видно, – утешил его третий. – В том году в соседней губернии на ракетные стрельбы сам государь император приезжал, и остался весьма доволен. Орденами осыпал, чинами, милостями всякими. А у них, меж тем, последний ракетный комплекс три года назад в болоте утоп. Ушел весь в трясину вместе с волами.

– С какими волами? – не понял первый офицер.

– Которые его таскали. Комплекс-то мобильный. Двигаться должен. А немецкий двигатель с него давно уже продали.

– Неужто так и лежит в болоте вместе с ракетой?

– Ракеты там нет. Пустой контейнер. Когда комплекс на вооружение ставили, еще в шестидесятых, то тягач приняли, а ракету забраковали. То она на старте взрывалась, то взлетит, каналья, невысоко так, метров на пятьдесят, развернется в воздухе, да и об землю – хрясть!

– Частичная приемка, – со знанием дела кивнул один из господ-командиров.