Кредо холопа

Осквернив торт, Гриша пошел шарить по всем кастрюлям, вроде как снимая пробу. Было вкусно, но поваров не хвалил. Уже усвоил, что с крепостными нужно пожестче, если обращаться как с людьми, мигом обратятся в скотов. Поэтому, сожрав огромный кусок жареного мяса со специями, Гриша, вместо похвал, обругал повара, так что тот упал на колени и стал умолять не губить его.

– Ладно, на первый раз прощаю, – великодушно бросил ему Гриша. – Но смотри – во второй раз не помилую. Велю кастрировать.

– Ваше преподобие, уже кастрированный, – путаясь в титулах, промямлил утопающий в соплях повар.

– Да? И ты думаешь, что теперь все, больше ничего не будет? А двадцать восемь веников в задний проход? А сдирание шкуры от пяток до ушей? У меня фантазия богатая. Распустились тут! Вот я наведу порядок.

Гриша разразился гневной речью, в которой объявил, что лихие годы под властью товарища Орлова прошли, и теперь настало время стабильности.

– Буду править сильной рукой! – грозился Гриша. – Смутьянства не потерплю! Что это? – вдруг закричал он, указывая на горку лимонов, лежащую на столе. – Кто принес?

– Ба… барин чай по утрам изволил пить с лимоном… – проблеял, заикаясь, один из поваров.

– Какой еще барин? – взорвался Гриша. – Я барин! Я! И я лимоны терпеть не могу! Ага! Я вас раскусил. Вы все ждете, что старая власть вернется. Думаете, Гриша тут на три дня, не дольше. А вот хрен вам! Я еще Кольку Скунса подтяну, мы с ним по очереди будем рулить. Мы тут надолго! И он тоже лимоны не любит.

Повара попытались выбросить лимоны, но Гриша их остановил. Он повелел выжать из них сок, и подать его Танечке во время свадебного банкета.

– Это чтобы ей было чем поцелуй жениха запить, – пояснил новый барин. – Там такой жених, скажу я вам. Когда на свадьбах новобрачные целуются, им кричат – горько. А мы, похоже, будем кричать – мерзко. И как она, бедняжка, с ним целоваться будет? У него ведь что изо рта, что из… другого места запах одинаковый.

– А ежели мяты ему туда? – предложил повар.

– Куда? В другое место? Вот еще мяты там не хватало.

– Да нет, ваше благородие, в рот.

Гриша безнадежно махнул рукой.

– Какая уж там мята. Ему туда хлорки, для начала, засыпать надо три ведра. Нечего продукт переводить. К тому же Танечка своего жениха любит таким, какой есть, со всеми его ароматическими недостатками.

Глава 46

Свадебный банкет был организован в лучшем виде. Гриша дважды бывал на чужих свадьбах, и точно знал, что главный свадебный атрибут, это заваленный жратвой и выпивкой стол. Впрочем, это же касалось и любого другого национального праздника. Судя по тому, как славяне одержимы едой, до того, что возводят ее в культ и делают центральным объектом любого торжества, можно было заключить, что в старину предки питались плохо и нерегулярно. По всей видимости, единственной возможностью набить брюхо являлись праздники, притом праздники чужие. С давних времен сохранился прекрасный обычай голодать три дня перед тем, как идти в гости. Отсюда же проистекает представление славян о рае, где молочные реки плещутся о кисельные берега, на берегу бык печеный, в боку нож точеный. Рай, это место, где все вокруг еда. Никаких тебе небес с ангелами, гурий с аппетитными попами, соблазнительных и грозных валькирий – только одна жратва! Отсюда и национальные поговорки. К примеру: хлеб всему голова. То есть не голова всему голова, не мозги, а хлеб, все та же еда. Еда главнее всего, она альфа и омега, начало и конец. Она все. Или вот еще: семь раз отмерь, один отрежь. Это поговорка на тот случай, если гостю колбасу нарезаешь. Дескать, лучше семь раз перемерить, чем лишний миллиграмм мимо кассы пустить.

С последней пословицей Гриша был согласен на все сто. Гришины приоритеты располагались в следующей последовательности: Гришин желудок, Гришин член, Гришин кошелек, вся остальная вселенная, провались она в черную дыру. Гриша был скуп. Всякий раз, когда он покупал какой-нибудь отвратительно дешевый подарок своей девушке Машке, у него от жадности в зобу дыхание спиралось. Расплачиваясь в магазине с продавцом, Гриша в эту минуту ненавидел его лютой ненавистью, и будь его воля, заставил бы его страдать и вымаливать скорую смерть. Но сегодня Гриша решил поступиться принципами, и гульнуть не скупясь. Гриша понимал – в этом мире ему зацепиться не удастся, но и оставлять кому-то хоть одну бутылку вина, хоть одну ложку черной икры он не собирался. Если нельзя владеть всеми этими богатствами, нужно забрать с собой хоть какую-то часть. В желудке.

– Гулять, так гулять, – бормотал он, прохаживаясь вдоль бесконечно длинного накрытого стола под открытым небом.

Идею о том, чтобы провести мероприятие в столовой особняка Гриша отмел по вполне уважительной причине, имя которой было Тит. На открытой местности его ароматические качества характера были не так невыносимы, но в ограниченном помещении он быстро отравил бы весь воздух. К тому же Тит имел свойство производить выхлопы, и случись такое в переполненном банкетном зале, едва ли удалось бы избежать человеческих жертв.