Кремлевское кино (Б.З. Шумяцкий, И.Г. Большаков и другие действующие лица в сталинском круговороте важнейшего из искусств)

А тут еще история с очередным киномехаником Кремлевского кинотеатра Жарких, подумать только — он крутил кино самому Сталину и при этом оказался нечист на руку, где-то что-то подворовывал. Вот стыдобища! Хозяин, узнав об этом от начальника Управления комендатуры Кремля, бывшего комдива Ткалуна, пришел в негодование, но тогда Шумяцкого спас футбол — фильм «Вратарь», показанный в Зимнем саду перед самым Новым годом, обратил сталинский гнев в милость:

— Самая лучшая фильма о советском спорте! Очень весело и жизнерадостно снято. Поздравляю, товарищ Шумяцкий, с новым успехом вашего ведомства. А что еще снял этот режиссер?

— Тимошенко. «Три товарища».

— Тоже неплохая фильма, но эта сегодняшняя лучше.

Потом Хозяину очень понравился новый фильм Зархи и Хейфица «Депутат Балтики»:

— Какой хороший артист играет роль профессора! Кстати, кто это? Актер явно старый, принадлежит к классической театральной школе, а я его не узнал. Хотя что-то знакомое в нем проглядывается.

— Да никакой он не старый, — рассмеялся Шумяцкий. — Это Коля Черкасов, ему тридцать с небольшим. Ведь это он играл Лошака в «Горячих денечках».

— Не может быть! — воскликнул главный зритель.

— Клянусь вам. И белого офицера в «Подругах» он же.

— Потрясающе! Три совершенно разные роли.

— И Паганель в «Детях капитана Гранта».

— Четыре разных роли. И везде он разный. Удивительный мастер перевоплощения. А для актера мастерство перевоплощения чуть ли не самое главное. Большинство актеров просто всю жизнь играют самих себя. А этот Черкасов… Погодите-ка, помнится, мы уже о нем говорили. Он, кажется, еще в «Петре Первом» снимается в роли царевича Алексея?

— Точно так, товарищ Сталин.

— Уверен, что и там он будет совсем другой. Этому Черкасову всюду дать дорогу, снимать как можно больше. А что там «Испания в огне»?

— Даже в Америке идет на ура.

— Молодцы кинодокументалисты. И вы, товарищ Шумяцкий, молодец. Хоть и пишут мне про вас всякую гадость чуть ли не ежедневно. Сколько хотя бы там правды в их кляузах?

— Два с половиной процента, товарищ Сталин.

— Я, кстати, прочитал книжку Ильфа и Петрова о путешествии по Америке, «Одноэтажная Америка». Они, стервецы, там ни слова не говорят о том, что вели беседы по поводу полезности Голливуда. Просто пишут, что кино, поставленное на конвейер, дает сотни пошлых и бездарных картин в год. Врали они, что консультировались. Вот вызвать бы их да надрать задницы. Жалко, что Ильф помер. Отчего, кстати?

— Туберкулез. В двадцатые годы у нас ему залечили его, а во время путешествия по Америке он у него снова открылся.

— Ну, так, а что там у нас с Эйзенштейном? Когда мы посмотрим его новую фильму?

— Боюсь, что никогда, товарищ Сталин. Второй вариант еще хуже, чем первый, и я взял на себя ответственность и запретил картину для дальнейшего производства.

— Наконец-то вы принимаете самостоятельные и очень смелые решения, товарищ Шумяцкий, — похвалил главный зритель. — Ну, теперь держитесь, на вас все ополчатся. Эйзенштейн у нас неприкасаемый. Покажите мне снятый материал. Захватили?

— Конечно, захватил.

Посмотрев сорокаминутный отснятый материал «Бежина луга», Сталин мрачно произнес:

— И это великий и гениальный? Какое беспощадное глумление над русским народом! Десять минут показывать, как беснуются, уничтожая церковь… Не люди, а бесы какие-то. И этот мальчик отвратителен, тоже какой-то бесенок. Почему у него волосы постоянно торчат дыбом? Кстати, я просматривал материалы дела Павлика Морозова. Там все было совсем не так, как представляют сейчас. Отец Павлика никакой не кулак. Красный командир в годы Гражданской. Был председателем сельсовета. Бросил жену с четырьмя детьми, сожительствовал с соседкой. Отвратительная личность. Любил подъехать к дому брошенной жены на коляске и на глазах у всех целовался с сожительницей. А потом попался на присвоении себе вещей раскулаченных. Вскрылись другие мерзкие делишки. И никакой Павлик отца не выдавал, это кто-то набрехал его деду, и тот решил отомстить за сына. А двоюродный брат Павлика и его крестный отец зарезали и Павлика, и его младшего братишку. Их за это расстреляли. Дед потом в тюрьме окочурился. А этот негодяй, папаша Морозов, получил срок, отбыл его на Беломорканале и вернулся через три года в родное село. Даже с орденом. Потом перебрался куда-то дальше в Сибирь и живет там себе, в ус не дует, мерзавец.

— Я тоже знаком с материалами дела Уральского областного суда, — кивнул Шумяцкий.