Крэнфорд

– Я думал, что мою Мэтти возьмет Гольбрук, тот прекрасный юноша, что жил в Уддлее. Вы не поверите теперь, Мери, по моя сестрица была некогда прехорошенькой девушкой, по крайней мере я так думал и знаю, что думал так и бедный Гольбрук. Очень нужно было ему умереть прежде, чем я вернулся домой поблагодарить его за все его ласки к такому негодному мальчишке, каким я был тогда! Вот что заставляло меня думать, что он занят тобою: на всех наших рыбных ловлях мы говорили только о Мэтти и о Мэтти. Бедная Дебора! Какое нравоучение она прочитала мне, когда я привел его к нам завтракать однажды, а она увидала экипаж мистрисс Арлей и думала, что миледи заедет к нам. Ну, с того времени прошло много лет, прошло более, чем полжизни, а кажется, будто все было только вчера! Я не знаю человека, которого более желал бы иметь зятем. Ты, верно, дурно повела свою игру, Мэтти – вот и жаль, что не было братца сватом. Э! прибавил он, протянув руку, чтоб взять её руку, лежавшую на софе: – что ж ты дрожишь, Мэтти? Верно, от этого проклятого окна. Закройте его, Мери, сию минуту!

Я так и сделала, и потом, нагнувшись, чтоб поцеловать мисс Мэтти, увидела, что действительно она была холодна. Она схватила мою руку и крепко ее сжала, но думаю, сжала бессознательно; минуту или две она говорила потом с нами совершенно обыкновенным голосом и рассеяла наше беспокойство; однако терпеливо покорилась нашим требованиям: легла в постель и выпила стакан слабого нигуса[14]. Я уезжала из Крэнфорда на следующий день и до отъезда удостоверилась, что все вредное влияние действия открытого окна совершенно миновалось. Я надзирала за переменами в доме и по хозяйству в продолжении нескольких последних недель. Лавка опять превратилась в гостиную; пустые комнаты снова наполнились мебелью до самого чердака.

Были предположения поместить Марту с Джимом в другой дом, но мисс Мэтти не хотела об этом и слышать. Точно, я никогда не видала ее в таком волнении, как в то время, когда мисс Поль уверяла ее, что это будет прекрасное распоряжение. Пока сама Марта захочет остаться с мисс Мэтти, мисс Мэтти будет слишком рада иметь ее возле себя, и Джима тоже, потому что он очень приятный мужчина в доме, потому что она не видела его по целым неделям. А что касается до детей, если они все будут так милы, как крестница её, Матильда, то мисс Мэтти очень рада, если их будет и много, лишь бы Марта была тому рада. Кроме того, следующая дочь должна называться Деборой; мисс Мэтти с трудом уступила упорной решимости Марты, чтоб и первая непременно называлась Матильдой. Итак мисс Поль надо было уступить, и она сказала мне, что так как мистер и мистрисс Горн будут по-прежнему жить с мисс Матильдой, то мы, конечно, поступили благоразумно, наняв в помощницы им племянницу Марты.

Я оставила мисс Мэтти и мистера Питера спокойными и довольными; единственный предмет сожаления для нежного сердца одной и для кроткой натуры другого была несчастная ссора между мистрисс Джемисон и плебеями Гоггинсами и их последователями. Шутя, я предсказала однажды, что это продолжится только до первой болезни мистрисс Джемисон, или мистера Мёллинера, потому что тогда они сами будут рады сделаться друзьями мистера Гоггинса; но мисс Мэтти неприятно было видеть, что я ожидаю чьей-нибудь болезни таким легкомысленным образом; и прежде, чем прошел год, все устроилось самым удовлетворительным образом.

Я получила из Крэнфорда два письма в одно прекрасное октябрьское утро. Мисс Поль и мисс Мэтти приглашали меня приехать повидаться с Гордонами, которые воротились в Англию живы и здоровы, с двумя детьми, теперь уже почти-взрослыми. Милая Джесси Броун сохранила свой милый характер, хотя переменила имя и звание, и написала, что она с майором Гордоном надеется быть в Крэнфорде четырнадцатого, и просят напомнить о себе мистрисс Джемисон (упомянутую прежде всех, как требовало её сиятельное звание), мисс Поль и мисс Мэтти… может ли она когда-нибудь забыть их доброе расположение к её бедному отцу и сестре?… также мистрисс Форрестер, мистер Гоггинс (тут опять следовал намек на доброту, оказанную покойным её родственником), его супруге, которая должна позволить мистрисс Гордон с ней познакомиться, и которая, кроме того, была знакома еще по Шотландии её мужу. Словом, было упомянуто о всех, начиная от пастора, поселившегося в Крэнфорде в промежуток времени между смертью капитана Броуна и замужеством мисс Джесси, до мисс Бетти Баркер; все были приглашены к завтраку, в гостиницу Сен-Джорджа, все, исключая мистрисс Фиц-Адам, приехавшей в Крэнфорд после отъезда мисс Джесси Броун, которая была приведена в некоторое уныние этим исключением. Все удивлялись, как мисс Бетти Баркер включена в почетный лист; но мисс Поль сказала, что мы должны припомнить незнание приличий жизни, в каком бедный капитан воспитал дочерей своих, и ради этого изменить наши сомнения; а мистрисс Джемисон сочла даже комплиментом себе, что мисс Бетти её бывшую служанку поставила наравне «с этими Гоггинсами».