Крепкие узы. Как жили, любили и работали крепостные крестьяне в России

В 1810 году изобретение Бадаева признали не просто годным, а стратегически важным. Решение о дальнейших работах в этом направлении принимали на самом высоком уровне, и там же позаботились о судьбе самого мастера: немедленно выкупить, сколько бы ни попросил подпоручик Рогозин. Помещику заплатили 3 тысячи рублей[95] (наверняка он поздравил себя с удачной покупкой годом ранее), а Бадаев получил золотую медаль и пятьсот рублей «премии». Плюс полное право самостоятельно выбирать, какой из заводов в России лучше подходит для его опытов.

Так на Камско-Воткинском железоделательном заводе начали ковать бадаевскую сталь. Теперь ее называли только так. Бывший крепостной продолжил свои опыты, а завод начал выплавлять две тысячи пудов стали в год. Затем еще больше. Объем выпускаемой стали приблизился к 23 тысячам пудов, когда… умерла жена Семена Бадаева. На несколько дней он взял отпуск, чтобы обеспечить супруге достойные похороны и побыть наедине со своими мыслями.

А потом снова приступил к работе. Ведь Англия не дремала: за проливом Ла-Манш отлично знали о русских разработках, и была запущена целая кампания по популяризации английской стали. Поставки из-за рубежа опять пошли новым потоком, а детище Бадаева признали слишком дорогим. Вдобавок в 1826 году на заводе произошел пожар, сильно пострадали цеха и оборудование. Семен почувствовал, что теряет контроль над ситуацией.

Ему помог новый вызов, брошенный жизнью. В России стали добывать платину, и возникла идея попробовать создать новый сплав, со сталью. Горный департамент снова пришел на выручку и выделил средства на разработку. Семен Бадаев снова был востребован и трудился не покладая рук. В 1831 году хирургические инструменты, которые создали из платиновой стали Бадаева, признали превосходящими по качеству.

В 1837 году на завод пришел новый директор, Илья Чайковский. С ним производство получило новый импульс, Бадаев был востребован как никогда. В свободное время на заводе устраивали музыкальные вечера: Чайковский оказался ценителем прекрасного. Внимательно слушал выступления и маленький Петр, родившийся тут же, в поселке у завода. Он крепко держал за руку свою гувернантку Фанни и очень забавно раскланивался с бывшим крепостным Бадаевым.

Окончательное превосходство Бадаева над англичанами установили в 1840 году, когда на Нижегородской ярмарке русская сталь была признана лучшей. А еще семь лет спустя Семена не стало. Его и похоронили там, где он проработал большую часть жизни, – на Воткинском заводе. В гроб с его телом положили… кусочек стали.

Нет числа русским умельцам-крепостным! Самоучки, энтузиасты, трудолюбивые и работящие, они собственным умом добивались для себя свободы и создавали уникальные вещи, иногда опережая свое время. И отчаянно жаль, что многое из того, чем они занимались, погибло и не получило достойной оценки.

Глава 21 Самодуры их величеств

Марфа Яковлевна Кроткова больше всего на свете любила кашу. Каждый день подавали сразу несколько сортов: чтобы и манная, и ячменная, и пшенная. Барскую прихоть следовало выполнять, ведь Марфа Кроткова стала главной наследницей престарелого мужа. Шептались, что ее сундуки полны золота. Ведь Степан Кротков, убежавший из собственного дома, когда в его угодья вторглись люди Емельяна Пугачева, оказался обладателем несметных сокровищ. Люди самозванца (как мы помним, Пугачев объявил себя государем Петром III) уходили из кротковского поместья в спешке и побросали многое из того, что удалось награбить ранее. Поэтому, когда Степан вернулся домой, то нашел и бочонки с золотыми монетами, и серебряную посуду, и церковную утварь.

Он решил поступить по совести: объехал храмы и вернул в них все награбленное повстанцами серебро. Канделябры и кадила, ложки и чаши, иконы и меховые накидки, все оказалось на прежних местах. Но у кого пугачевцы набрали денег, выяснить не удалось, так что Кротков оставил их себе. Употребил богатство по-деловому: в 1790 году купил несколько сел, затем построил каменный храм, привел в порядок свою усадьбу и разбил великолепный фруктовый сад. Избрался симбирским уездным предводителем дворянства.

Умирая, детям оставил немного: непутевые были. А вот молодой красавице-жене, с которой вступил в брак уже стариком, щедро назначил главные свои сокровища. Это позволяло Марфе Яковлевне жить безбедно на Басманной улице в Москве да слыть чудачкой. Одной из причуд и стала та самая каша. Чтобы готовили любимое блюдо так, как ей нравится, Кроткова лично обучала крепостного повара. А если результат ей не нравился, могла и наказать.

Но чего совсем не терпела Марфа Яковлевна, так это звука шарманок. От скрипа, который они издавали, помещица хваталась за голову и посылала дворовых гнать шарманщиков подальше от ее окон. Окончательно избавиться от надоедливого музыкального инструмента она смогла, когда фактически взяла на зарплату местного полицмейстера. Тот должен был следить, чтобы ни одна шарманка не играла возле дома Кротковой.