Крепкие узы. Как жили, любили и работали крепостные крестьяне в России

Но даже жестокость и плохое отношение не всегда вызывали противоборство. Особенно в ситуации войны или тяжелых невзгод. В этом смысле показательна история оренбургского помещика Приезжаева. Он не успел уехать из своих владений, когда подошли отряды Емельяна Пугачева, и не на шутку перепугался. Все знали уже, что самозванец крут на расправу. Помещиков по его приказу не просто лишали жизни, но и долго пытали. Тогда Приезжаев обратился к своим же мужикам с просьбой о помощи. И это при том, что до восстания в округе он считался едва ли не самым суровым!

И все-таки мужики спасли дворянина. Помогли детям переодеться в одежду простолюдинов и спрятали их по своим избам, а помещика засунули в мешок, который погрузили на телеги с мякиной. Под видом этой самой мякины Приезжаева удалось спасти.

Постоянные попреки, боязнь расправы (настоящей, физической) делали жизнь крепостного, и без того сложную, просто невыносимой. В 1831 году императору Николаю I донесли о происшествии в Тамбовской губернии: там повесился крепостной Савельев. Незадолго до этого обнаружилось, что Савельев, назначенный лесником, оказался не самым внимательным исполнителем. В барском лесу кто-то беззастенчиво рубил лес, и когда хозяин это выяснил, то наказал крепостного слишком жестоко. От боли у лесника помутился рассудок, он предпочел удавиться, чем ждать новых наказаний. Император приказал расследовать все обстоятельства, и тогда вскрылось очень многое: помещик Зайцев был известен в губернии как пьяница, развратник и человек буйного нрава. Наказывать крепостных доставляло ему удовольствие. Последовала высочайшая резолюция – лишить чина и дворянского достоинства и отправить на военную службу. Возраст позволяет.

Император Николай I не единожды разбирался с делами, которые касались крепостных. В 1845 году ему представили доклад от графа Алексея Орлова о событиях в Твери. Там крепостная Марья Мамчуренкова жаловалась на «несоблюдение трудового договора»: помещик Фридрих отдал ее в услужение мелкопоместному дворянину Закоркину, под обещание через 5 лет дать вольную. Срок истек уже дважды, а Марью по-прежнему держали в качестве бесплатной прислуги, да с тремя маленькими детьми. Жаловаться Мамчуренкова пыталась, но от нее только отмахивались. А помещик Фридрих и вовсе уверял начальника тверского корпуса жандармов, что не давал крепостной никаких обещаний. Но после вмешательства государя тверскому дворянину пришлось пойти на попятный. Свобода Марье Мамчуренковой была куплена за счет Николая I. Помещик запросил 150 рублей, которые выделил император.

Яркий пример помещичьего самодурства – история владений князя Николая Петровича Оболенского. В конце XVIII века ему принадлежали владения в Храброве, которые соседствовали с угодьями другого дворянина. И так случалось, что во время выпаса коровы или козы нет-нет да и нарушали границу, ничем, к слову, не очерченную. Когда князю сообщили об этом, он дал волю гневу (а приходить в состояние ярости для него было вполне обычным явлением) и приказал «нарушителей» пригнать в собственные стойла и потребовать выкупа.

Соседские крестьяне быстро пришли на поклон к Оболенскому. Слезно просили войти в положение: скотина-то неграмотная, не всегда слушает приказы, а пастух в один момент отвлекся. Но князь был непреклонен и озвучил сумму, равную годовому оброку в тех местах.

Поплакав и кляня Оболенского, крестьяне собрали деньги. Коровы вернулись домой. Но бог шельму метит. И спустя несколько дней уже целое стадо князя Оболенского попало на иевлевскую землю. Не мешкая ни минуты, крепостные соседа загнали скотину к себе. И совершенно спокойно потребовали от Николая Петровича всю сумму назад. «Свои люди – сочтемся».

Гордец Оболенский с крестьянами вести беседу не стал, а вместо этого написал их хозяину, помещику Дмитрию Александровичу – приказывайте, дескать, своим холопам, чтобы чужую собственность возвернули. Недолго думая, помещик отозвался не менее почтительно: он, разумеется, безмерно уважает князя, но в дела своих крестьян обычно не суется. И если господин Оболенский завел привычку выкупать скотину из-за таких мелких происшествий, он не смеет возражать.

Переписка длилась долго, но Оболенскому не удалось настоять на своем. А слава заносчивого и надменного самодура надолго прикрепилась к пожилому князю.

Княгиня Александра Вяземская своим эксцентричным поведением тоже заставляла дворню побегать лишний раз. По дому она предпочитала передвигаться по белым простыням. Прежде чем барыня делала хотя бы шаг от постели до туалетного столика, следовало расстелить простыню, да непременно свежую и без единого пятнышка. Когда пожилая дама садилась в кресло, и оно должно было оказаться накрытым. Прикасаться к себе горничным княгиня позволяла только в белых перчатках.