Крепкие узы. Как жили, любили и работали крепостные крестьяне в России

В следующее царствование его сын, Александр I, принял указ о вольных хлебопашцах. Между ними – шесть лет, ведь указ был принят 20 февраля 1803 года. Документ давал право освобождать крестьян и наделять их землей. Взамен крепостные были обязаны уплатить помещику определенную сумму или отработать. Разумеется, предполагалось, что вольную можно дать и без выкупа (как мы помним, такие случаи тоже были). Но массового ухода на вольные хлеба не произошло – за то время, что царствовал Александр I, указом воспользовались 47 тысяч человек[98]. Это была капля в море, всего полпроцента от всех крепостных империи. Декабрист Иван Якушкин приводил другую цифру в своих «Записках» – 30 тысяч человек обрели свободу, из них 20 тысяч – крепостные князя Голицына. И то лишь потому, что князь Александр Павлович был всем должен. Крестьяне выплатили за Голицына долги, хотя изначально Голицыну принадлежало огромное состояние. Но был грешок за князем – обожал играть! В 1799 или в 1802 году (точной даты не сохранилось) он даже умудрился проиграть в карты собственную жену, Марию Григорьевну. Счастливый новый обладатель прекрасной молодой женщины сразу же забрал «приз» домой. Он был давно влюблен в нее. Но потребовались долгие годы, чтобы Марии Григорьевне разрешили называться «графиней Разумовской», по новому мужу.

Но вернемся к отмене крепостного права. Любопытно, что император благосклонно воспринял предложение графа Аракчеева о постепенном освобождении помещичьих крестьян средствами казны[99], но воплотить этот проект в жизнь ему не удалось. Однако Царству Польскому в 1815 году император даровал Конституцию.

Не будем забывать, что об освобождении пеклись и думали не все. Крупные землевладельцы, использовавшие дармовой труд, с момента «воли» для крепостных лишались бы солидной части своего дохода. Уже упомянутый Иван Якушкин вспоминал, как пытался поговорить об этом с дядей. Тот выслушал его «с каким-то скорбным чувством», но был уверен, что племянник сошел с ума.

Хирург Николай Пирогов записал в своем дневнике, как было взбудоражено общество перед публикацией манифеста. В 1860 году он оказался в Твери (у хирурга было имение в губернии) и побывал у местного предводителя дворянства. Там уже находились полсотни человек, и все буквально бурлило от их возмущения. А в Петербурге, по его словам, выходило еще хуже – наиболее консервативные стращали остальных реками крови, которые непременно прольются:

«Вечером в тот же день приходит ко мне доктор Шульц… человек довольно сметливый. “Ну, – говорит он мне, – все уверены, что в России должна быть революция; при этом государе, опытные люди полагают, она еще не вспыхнет, но после него непременно”».

«Государство рухнет без крепостных» – такая точка зрения звучала достаточно часто. Встречались и сторонники теории заговора: что идеи вольности приходят извне, с намерением ослабить Россию. Тому же Пирогову об этом рассказывал бессарабский губернатор.

При Александре I всеобщей воли объявлено не было, как не появилась и Конституция, многократно обещанная и долго обсуждаемая. Окончательное решение крестьянского вопроса не произошло и при Николае I. Комиссии создавались и прекращали работу, и единой позиции выработать так и не получилось. Но один шаг сделать все-таки удалось – император своим указом от 2 мая 1833 года запретил продавать крестьян с публичных торгов и отбирать у них землю, нельзя было и разбивать семьи (одной семьей считались родители с неженатыми детьми, а также их сестры или братья при отсутствии собственных родителей).

Освобождение крестьян всякий раз натыкалось на множество сложных вопросов: воля – кому? Всем или только отдельным категориям крепостных? Можно ли ограничиться полумерами, вроде разрешения приобретать землю или другую собственность, не спрашивая у помещика? Можно ли ввести компромиссный режим, при котором крепостные останутся во владении своих прежних хозяев, но получат больше прав распоряжаться своей судьбой? Если давать волю, то как обеспечить желающих землей? И нужно ли это делать? А если нет – не превратится ли изрядная доля занятых на работе людей в бродяг и разбойников? Дискуссии велись ожесточенные. Вносили предложение об отмене в несколько этапов, лет за 12. Минимум за 8.

Константин Дмитриевич Кавелин в 1855 году составил «Записку об освобождении крестьян» и предлагал мягкий переход к воле – да, крестьяне становятся свободными, с землей, но обязаны расплачиваться за наделы в течение тридцати семи лет.