Крепостная маркиза

– Правильно, легкие пути не для вас, – сразу откликнулся тот. – Вы, как и я, устроены по‑другому. Мы не станем ждать от кого‑то милости, а будем добывать себе богатство своими руками. Поверьте, возможности женщин в таких предприятиях ничуть не меньше, чем мужчин…

– Разве вам не нравятся женщины кроткие и покорные?

– Наверное, мой род слишком воинственен, потому что лучшими женщинами, которых я видел в мечтах, были валькирии. Вначале мне показалось, что Иоланда де Полиньяк именно такая женщина.

Но потом я понял, что ошибся. Да, она оказалась причастна к делам великих, но… при этом не высоких.

– Вы любили ее? – неожиданно для себя спросила Соня.

– Я был к ней неравнодушен, – признался Патрик. – К тому же валькирия, о которой я мечтал, вовсе не представлялась мне доступной, а когда я, попал в Версаль… Меня поразили нравы, которые там царили.

– Меня тоже, – призналась Соня.

– А Иоланда… она из тех женщин, которые лишь изображают недоступность, но стоит мужчине слегка расслабиться, как он тут же оказывается в её постели, но с определенными условиями. Например, быть обязанным ради нее сражаться на арене со львами, мчаться на край света, решая какие‑то срочные, одной ей ведомые дела, а также соперничать с другими соискателями герцогского тела под свист и улюлюканье толпы придворных… Простите, Софи, я увлекся.

Соня слушала его и удивлялась. Почему она до сего времени думала, что выходцы из северных земель люди спокойные и холодные? Или, может быть, какая‑нибудь бабка Патрика была, например, мавританкой или еще какой уроженкой горячего юга?

– Отчего же, мне было очень интересно, – возразила она.

Тут Соня слукавила. Ей было не просто интересно – откровения Патрика вдруг задели её за живое.

Будто ей не вс равно, какие женщины были у ее дворецкого!

Правда, Патрик, ненадолго раскрывшийся перед нею, тут же захлопнул створки раковины и заговорил о вещах сугубо деловых. Надо же, и здесь они похожи!

– Дело в том, ваше сиятельство, что мои обязанности дворецкого придется совмещать с занятиями, которые потребуют не только много времени, но и частых отлучек.

– Я уже думала об этом. Но Шарль, которого мы приняли на работу, и Вивиан… Думаю, в ваше отсутствие я присмотрю за ними.

– Меня больше беспокоит не работа, которую слуги сделают или не сделают, а вы, Софи. Будете ли вы в надлежащей безопасности…

– А кто мне сможет угрожать? Все знают, что в замке особенно нечем поживиться. Думаю, и слуги в этом уверены.

– А уверен ли в том же сообщник Флоримона?

– Вы думаете, он был не один?

– Хотелось бы знать наверняка, что один, – задумчиво проговорил Патрик и, встрепенувшись, бодро провозгласил:

– Итак, с завтрашнего дня я начинаю свою охоту.

– Охоту? – переспросила Соня, не сразу поняв, что Патрик имеет в виду. – Какую охоту?

– Охоту за состоянием, – сказал он и пояснил:

– Раз уж между нами складываются отношения предельно откровенные, я со своей стороны тоже внесу некоторую лепту – постараюсь ответить доверием на доверие. Вы заподозрили меня в том, что я – человек небескорыстный и меня интересует только золото, в то время как я хотел всего лишь проверить ваше умение постоять за себя…

– Ради бога, простите, – взмолилась Соня, – но вы застали меня врасплох. Ведь я пока так мало вас знаю.

– К сожалению, кое в чем вы были правы. Разве что состояние себе я собираюсь приобрести отнюдь не предательством или воровством, а только употреблением в дело своих природных способностей, включая находчивость и врожденную склонность к логике, к умению наблюдать и делать выводы. Наверное, я не слишком похож на героя романа, который служит даме своего сердца бескорыстно?

– Не слишком, – согласилась она.

Патрик и в этом оказался прав – Соня была несколько разочарована. Она пыталась быть ближе к жизни, не идеализировать мужчину, который так неожиданно предложил ей свои услуги, но всё же в какой‑то момент подумала, что Патрик выбрал её своей дамой сердца, подобно средневековому рыцарю, и собирается служить ей верно и преданно, не требуя взамен никакой награды.

– Меня оправдывает лишь то, – продолжал говорить её несостоявшийся рыцарь, – что полное бескорыстие я попросту не могу себе позволить именно в силу бедности. Я даже приказал себе на время забыть о титуле, о замке отцов, который стоит на границе Шотландии и Северной Англии. Постепенно он, как и полученный вами в наследство, приходит в упадок, а мой старший брат, который стал его владельцем после смерти отца, не имеет достаточно способностей не только к тому, чтобы его содержать, но и чтобы разумно распорядиться полученными деньгами. Я даже стал думать, что закон нарочно отдает деньги отцов их первенцам, потому что в противном случае те просто умрут с голоду. Младшим же сыновьям с детства внушается, что они должны рассчитывать только на себя…

– Но если всё обстоит так, как вы говорите, то тогда в чём ваша тайна? В бедности? Так ведь этим мало кого удивишь…

– Не торопите меня, Софи, всему свое время. Дайте мне привыкнуть к вам и к той откровенности, которая, смею надеяться, воцарилась между нами.