Крепостная маркиза

– Входите, Патрик, – отозвалась Соня.

Дворецкий был полностью одет и, несмотря на её мрачные предчувствия, неудачником или отчаявшимся вовсе не выглядел.

– Камины в этом замке сделаны, кажется, не большим умельцем, – заметила она, трогая чуть теплый камень облицовки.

– Руки бы оторвать этому умельцу, – согласился тот, продолжая стоять.

– Пожалуйста, садитесь, – спохватилась Соня, уже зная, что Патрик в присутствии стоящей женщины ни за что не сядет, каким бы усталым он себя ни чувствовал. Потому и сама поспешила сесть. – Вы не находите, что наши с вами поиски зашли в тупик?

– Я бы так категорически не высказывался, – покачал он головой.

– Думаете, нужно продолжать?

– Думаю, что в наших с вами поисках, – тут он, конечно. Соне польстил, потому что сегодня она вышла с ним первый раз, – не хватает какого‑то звена. Мне всё время кажется, будто я что‑то упустил…

– Мне тоже так казалось, и вот только что я вспомнила…

– Погодите, – Патрик порывисто вскочил с кресла, – прошу прощения, но я сейчас принесу из своей комнаты грог. Надо сказать, Шарль – большой мастер по его приготовлению. Жалко, если остынет такой прекрасный напиток!

Он вышел из её комнаты и почти тут же воротился, неся на подносе глиняный кувшин с двумя небольшими, тоже глиняными кружечками.

– Кажется, в нашей жизни наступает очень важный момент, потому обсуждать его лучше, согревая душу теплым напитком. Мы поднимем кружки, выпьем, и разогретая душа откроется навстречу очередному обороту колеса…

Патрик чуть ли не скороговоркой выговорил свою фразу и слегка смешался, потому что получалось, будто он переходил с княжной на другие, почти приятельские отношения в противовес отношениям госпожи и её слуги.

Он в глубине души опасался, что Соня укажет ему на это. Прежде он и сам бы никогда не посмел перейти границу. Наверное, потому, что слишком часто терпел проявление амикошонства в свой адрес, он старался не допускать его в отношении к другим.

Но сегодня они вместе бродили по мокрому лесу, а однажды, когда Патрик поскользнулся и едва не съехал в овраг. Соне даже пришлось подать ему руку и применить определенную силу, чтобы вытащить его по скользкому склону. В общем, трудности сближают, и они почувствовали себя почти приятелями, как ни пытались сохранить прежние отношения.

Соня даже почувствовала некоторое возбуждение от предстоящей беседы. И не только от предчувствия того, что вот сейчас им может открыться истина, которую они до сего момента не могли найти.

Она кокетливо спросила его:

– О каком колесе вы говорите, Патрик?

– Нашей с вами жизненной колесницы. Вы считаете, что я изъясняюсь чересчур красиво?

– Нет, в красивостях речи я нахожу свою прелесть…Только вот страшновато мне, Патрик, я ещё никогда в жизни не пила грога! И всегда представляла себе, что это напиток сугубо мужской.

– Я думаю, никакой дамский напиток не согреет вас так, как грог. Труден только первый шаг, ваше сиятельство. Выдохните и отпейте сколько сможете. А я буду за вами наблюдать… Мне отчего‑то кажется, что у вас даже руки замерзли.

Он привстал и тронул её лежащую на коленях ладонь.

– Я угадал, вы и вправду как ледышка. Наверное, нам с вами стоит поменяться комнатами. У меня все‑таки потеплее.

– А мне кажется, как только мы с вами разбогатеем, надо будет просто пригласить хорошего печника.

– Знаете, что мне больше всего понравилось в ваших словах, Софи? Выражение, с каким вы сказали «мы с вами». Предлагаю ваш первый глоток грога выпить именно за это.

Они чокнулись, и Соня отхлебнула крепкой горячей жидкости. Вопреки ожиданию, грог скользнул в желудок как по маслу. Она ещё некоторое время прислушивалась, не возмутится ли непривычный к крепким напиткам организм, но всё обошлось. А через несколько мгновений по жилам побежал приятный жар, и вскоре он коснулся щёк, ушей, кончиков пальцев, и Соню охватило блаженное тепло.

Она откинулась на спинку кресла, прикрыла глаза и благоговейно прошептала:

– Прелесть какая!

Патрик с улыбкой наблюдал за нею.

– Вы знаете, Патрик, я думала, никогда не согреюсь, а с помощью вашего чудодейственного напитка я просто ожила.

– Рад за вас, мадемуазель Софи, но не могу не предупредить: привыкание к этому напитку может быть опасно.

– Чем опасно?

– Именно привыканием. Вы всё время станете греться.

– А один раз это не опасно?

– Один раз – нет, – расхохотался Патрик, опять наполняя кружки. – Согреться‑то вы согреетесь, главное, чтобы вы не забыли, что за великая идея вас осенила.

– О, я, наверное, чересчур легкомысленна, – пожаловалась Соня. – Но совсем недавно я чувствовала себя продрогшей настолько, словно внутри у меня вместо сердца оказался кусок льда, а теперь…

– А что теперь?

– Теперь… я готова опять идти в тот лес, по которому мы сегодня бродили весь день, и вновь пытаться отыскать место, где Флоримон де Баррас оборудовал свой тайник.

– Нет, ваше сиятельство, лучше было бы найти какой‑нибудь иной выход в наших поисках. Вы ведь хотели сообщить мне что‑то об этом?