Крепостная маркиза

От умственных усилий у Шарля даже кожа вздулась на лбу.

Соня поспешила обратно в замок. Надо порасспрашивать Оду. Она куда сообразительнее этого туповатого Шарля.

– Мадам? – вопросительно уставилась на неё кухарка, когда Соня вошла на кухню. Кажется, у Сони был очень встревоженный вид.

– Ода, скажи, пожалуйста, вчера мосье Патрик брал с собой что‑нибудь из съестного?

– Нет.

– Но, может, из кладовой…

– Ничего не тронуто, мадам, уж мне ли не знать. Что‑то случилось?

– Патрик… оказывается, наш дворецкий вчера не вернулся в замок, хотя, как говорит Шарль, вовсе не собирался где‑то задерживаться.

Всё‑таки она постеснялась сказать служанке, что это её снедает беспокойство, а Шарль и не подумал волноваться. Кухарка забеспокоилась:

– Присядьте, мадам, на вас же лица нет! Разве не может мужчина задержаться по каким‑то своим делам?

– Может, конечно, – согласилась Соня. – Но он, как ты говоришь, не взял с собой ничего из еды и меня не предупредил. Как бы не случилось с ним чего‑то плохого…

В конце концов, почему она должна стесняться своего беспокойства? Вполне может случиться так, что Патрику как раз сейчас нужна помощь, и грешно в таком случае рассуждать о том, что подумают о своей госпоже слуги.

Пусть Шарль и не очень сообразительный, но он исполнит всё в точности как она скажет. И когда Соня опять возникла в дверях конюшни, он замер со скребницей в руке, собираясь почтительно ее выслушать.

– Шарль, как ты думаешь, Клери (так звали лошадь, оставшуюся в конюшне) достаточно сильна?

– Хорошая лошадка, – расплылся в улыбке слуга, – выносливая. Мосье Патрик хорошо разбирается в лошадях. Лиз куда капризнее, но он умеет с нею управляться.

– Запрягай Клери, – распорядилась Соня, – мы поедем искать мосье Патрика, хотя, честно говоря, я совершенно не представляю, куда он мог поехать.

– Можно спросить у Корнюэля, – предложил Шарль, – он облазил здесь все окрестности, и я видел, как порой мосье Патрик расспрашивал о чём‑то его.

– Я пойду оденусь во что‑нибудь попроще, – сказала Соня, – а ты готовь повозку.

Она почти бегом вернулась в замок.

– Ода! – крикнула она с порога. – Приготовь корзинку с едой, мы с Шарлем уезжаем. Наверное, всё же с Патриком что‑то случилось. Придётся искать. Останешься одна, закрой двери на засов. Проверь, заперт ли чёрный ход.

В глазах Оды мелькнула тревога, но она ничего не стала говорить, кроме короткого:

– Приготовлю.

Соня надела мужской костюм, который обнаружила в шкафу маркиза Антуана – пришлось порыться, чтобы найти что‑то полегче и поудобнее. А возможно, это был костюм Флоримона, но он подошел ей по размеру: черные панталоны, кожаные башмаки – к счастью, у маркиза была небольшая нога. Нашла подходящий сюртук, шерстяной плащ и шляпу‑треуголку, под которую смогла упрятать свои густые волосы.

Она услышала звук тяжелых шагов Шарля и выскочила из комнаты. Ода как раз протягивала слуге накрытую белой холстиной корзинку.

– Я положила фляжку с коньяком, – сказала она Соне. – Мосье Патрик его очень любит. Оставалось полбутылки, а фляжка как раз полна.

– Спасибо, Ода, ты права, коньяк может пригодиться.

– Куда едем? – поинтересовался Шарль.

Сомневается, поняла Соня, что она его послушает.

– Сначала к Андре Корнюэлю, а потом – куда он скажет.

Шарлю явно понравилось, что его совет оказался кстати, и он добродушно прикрикнул на Клери:

– Двигай, ишь задумалась!

Арендатор выслушал просьбу княжны с непроницаемым лицом и ушёл в дом. Она даже растерялась: обиделся он на неё за что‑то? Всё‑таки надо всегда помнить, что французы – совсем другой народ, а Соня ведёт себя так же, как вела бы в России.

Не было Корнюэля довольно долго, по крайней мере, так показалось Соне. Потом он вышел, переобутый в высокие сапоги, в куртке из синей парусины и надвинутом на глаза кепи.

– Я поеду с вами, – сказал он и, не спрашивая у Сони разрешения, взгромоздился на козлы рядом с Шарлем. – Вы без меня не найдёте.

Это он прокричал уже сверху, так что Соня едва разобрала его слова – как раз в этот момент свистнул кнут Шарля, и повозка тронулась.

В маленькие мутные оконца Соня почти ничего не видела. Она хотела было открыть дверцу, но дорога пошла наверх, как видно, по разбитой колее, и придерживать дверцу, а заодно и самой стараться не упасть было трудно – повозку швыряло из стороны в сторону, так что в конце концов княжна бросила эту затею и покрепче ухватилась за сиденье.

Наконец изматывающая тряска кончилась. Повозка остановилась, и Шарль, открыв дверцу, подал Соне руку.

– Кажется, мы приехали.

– Кому кажется? – ворчливо поинтересовалась Соня.

– Андре думает, что это она, та самая хижина.

Соня взглянула в ту сторону, куда он показывал.

Повозка остановилась на небольшом пригорке, а чуть ниже, метрах в пятидесяти, прилепилась небольшая бревенчатая хижина со слегка покосившейся крышей.

В этот момент в наступившей тишине раздалось слабое лошадиное ржание.

– Это Лиз, ваше сиятельство! Вы слышите? Это голос Лиз!